Это вышел какой-то легкий ужастик, на самом деле ^_^" Хотя изначально задумывалось, как что-то просто мистичное.))
Мя...)) Еще раз с праздником.)))За трещинойВ последний день Праздника Огней Шайди нашел сестру плачущей у окна на одной из "злых" лестниц. Сквозь узкую прорезь в каменной стене замка был виден двор и сновавшие черные фигурки людей - туда-сюда, словно жуки в густой летней траве.
- Каэли? - подросток обеспокоено присел рядом, обнял узкие плечи, - что случилось? Кто тебя обидел?
Сестра резко мотнула головой, так, что по щекам хлестнули тонкие, переплетенные ярко-синими нитками, светлые косички.
- Никто, - глухо отозвалась она и вытерла ладонью глаза. Шайди нахмурился. Он был старше и всегда защищал, или старался защитить, девочку от любых, пусть даже самых незначительных, вроде мокрых камней на побережье или тяжелой двери, опасностей.
- Каэли, что случилось? - повторил мальчик вопрос и присел на ступеньку ниже, заглядывая сестре в заплаканное лицо, - если это кто-то из взрослых – скажем отцу. Он разберется.
Яннер Лих был главным егермейстером при дворе, и этому низкорослому, хмурому человеку с пристальными темными глазами на скуластом лице опасались перечить или переходить дорогу. У него была тяжелая рука, острый ум - и его высоко ценил маркграф Джиель.
- Нет! - девочка дернула плечами, вскинула острый подбородок и с вызовом посмотрела брату в глаза, - все в порядке! Отстань!
Шайди вздохнул; вздорный характер сестры и её упрямство иногда превращали разговор с ней подобие допроса – любой ответ приходилось вытягивать долго.
- Ты плакала... - осторожно заметил он, думая о том, что прево просил подойти к полудню, и что солнце еще только поднимается над темной полосой леса на востоке. Зимой светлело поздно, и сейчас зябкие сумерки едва начали отступать.
Каэли шмыгнула носом и нахохлилась, став похожей на замерзшую, злую кошку на церковной паперти. Шайди молчал.
"Злыми" лестницами редко пользовалась: эти узкие, каменные спирали с высокими ступенями внушали страх - а вдруг, поскользнешься, упадешь... и считай спиной «каменные ребра», которых не один десяток, а гораздо больше. Они и назывались "злыми" с легкой руки - или языка - какого-то бедолаги-слуги, которому не повезло оступиться.
Подросток хмыкнул: скорее, бедняге, наоборот, повезло - на этих лестницах можно легко переломать себе все кости, упади ты неудачно.
- Яра Тайхве попросила меня принести с чердака старые бумаги, - наконец, не выдержав долгого молчания брата, буркнула Каэли.
- Ты не смогла открыть дверь?
Девочка зло посмотрела на брата из-под лохматой челки и ничего не ответила.
- Сходить с тобой? - Шайди не смотрел на Каэли; по серому и тяжелому, словно набухшему снегом, небу двигались крохотные черные точки. "Низко летят. Плохая погода будет".
Повисло молчание. Мальчик побарабанил пальцами по коленке, выбивая слышимый ему одному мотив - Лихха, знакомая из придворного хора, говорила, что у него совсем нет слуха. И голоса тоже. "Охрипшый кот, охрипший кот!" - дразнилась она, прыгая на одной ноге вокруг Шайди, и ярко-рыжие, тугие завитки волос, смешно ударяли по плечам.
- Ты меня потом трусихой называть будешь, - внезапно буркнула Каэли. Её брат посмотрел с недоумением.
- Почему?
Девочка передернула плечами и поднялась, оправив длинную, темно-синюю юбку, одетую поверх плотных шаровар. Зимы в Юйше были холодными.
- Пойдем, - не дожидаясь, пока Шайди поднимется, она побежала вверх по ступенькам.
На чердак этой башни – одной из стрех, стоящих по углам замка, относили старую мебель, сундуки с одеждой, уже отжившей свое, кипы документов зеленовато-серой бумаги.
Гофмейстерина Мали Тайхве считала, что даже эти вещи могут пригодиться, а за бумагами и вовсе иногда посылала своих подчиненных - старые записи, её собственные и предшественников, иногда бывали нужны.
На небольшой площадке Шайди догнал сестру. Девочка стояла у окна, опершись одним коленом в подоконник, ухватившись руками за камни косяка, и выглядывала наружу. Восточная башня была самой высокой, и сейчас хорошо были видны окрестности замка - лесная гуща, поднимавшиеся невдалеке холмы. Шайди больше любил Западную: она выходила на морской берег, и ветер, врывавшийся в окна, пах далекими островами и холодной солью.
- Упадешь ведь. Слезай, - он потянул сестру за пояс, притягивая к себе. Девочка спрыгнула на пол.
- Я мечтаю, чтобы у меня выросли крылья, - она раскинула руки в стороны и улыбнувшись, закружилась на месте.
- Улетела бы? А мы с отцом?
Каэли фыркнула, легко подпихнула брата острым локтем в бок.
- Так у вас тоже бы... выросли!
Шайди покачал головой и кивнул на дверь:
- Ключи не забыли?
Девочка чуть поежилась, посильней запахнула шерстяную шаль с длинными, смешными косичками по углам. С неё в мгновение слетело все веселье.
- Нет. А ты... точно дразниться не будешь?
Ей брат приложил ладонь ко лбу и молча закатил глаза.
- Просто я боюсь, - с видом обреченной на клеймение преступницы пробормотала Каэли. Она медленно потянула с пояса тяжелое кольцо с ключами, словно опасалась их даже вставлять в замочную скважину, не то, что входить на чердак.
- Э-эй, - Шайди рассмеялся и шутливо приобнял сестру за плечи, - я ведь с тобой! И всякие пыльные простыни меня не испугают!
- Это не простыни, - неожиданно серьезно отозвалась девочка, высвобождаясь из-под его руки.
- А что?
Каэли молчала несколько мгновений, потом покачала головой.
- Не знаю.
Она загремела ключами, провернула один из связки, медный, вычурный, в скважине и потянула дверь на себя.
Когда-то давно Шайди бывал на этом чердаке: дети забирались сюда, чтобы поиграть в прятки, поискать что-нибудь интересное среди рухляди или просто посидеть вдали от всех. Но семь лет назад, когда сын старшего повара, Риххи, пропал - и все его друзья, как один, утверждали, что вихрастый темноволосый мальчишка ушел искать что-то на чердак, окованные металлом двери заперли, никому ничего не объяснив.
Ключи перешли на пояс к властной и серьезной гофмейстерине Тайхве. Но постепенно все стихло, историю забыли, и теперь на чердак то и дело посылали младших из прислуги за понадобившимся старьем.
Шайди перешагнул порог первым. На чердаке было светло - его опоясывал, по всей длине стены, ряд небольших окон. Дневной свет косыми лучами падал на старые доски пола, ярко освещая то угол стола, то кипу бумаг, то тяжелый и громоздкий сундук. В этом просторном зале с высоким сводом не было ничего страшного, но Каэли цеплялась за руку брата так, будто в углу пряталось чудовище из детских сказок, готовое сейчас напрыгнуть на свою жертву.
- Что тебе сказала яре Тайхве забрать?
- Отчеты прошлого гофмейстера о Праздниках Огня... - девочка оглядывалась по сторонам и продолжала крепко сжимать руку брата. Её ладонь была мокрой, и Шайди снова цепко осмотрелся, пытаясь понять, что же могло так напугать Каэли.
- Где лежат - знаешь?
Девочка молча кивнула и медленно, крохотными шажками, направилась к полке, где громоздились кипы перевязанной шнурами бумаги. Под ногами негромко скрипели половицы; этот звук почему-то напоминал Шайди звуки досок пристани, куда он иногда уходил, глядя на вздымающиеся к небу мачты и вытянутые силуэты кораблей, похожие на рыб или дельфинов. Подросток слушал волны, бьющиеся о причалы, смотрел на моряков и думал, что когда-нибудь он оставит за спиной каменную громаду замка, где углы пахнут пылью и множество коридоров, и отправится к дальним островам.
Маленькая ладонь сестры в его ладони внезапно похолодела, дрогнула. Каэли, не отрываясь, смотрела на старое, с глубокой трещиной в амальгаме, зеркало в темно-золотой раме. Его, наверное, давным-давно вынесли из покоев какой-нибудь дамы и оставили здесь, собирать пыль и отражать в себе очертания таких же старых, не нужных вещей.
- Каэли...? - мальчик чуть сильней сжал холодные пальцы, встревожено посмотрел на сестру, а потом перевел взгляд на зеркало. В нем, расколовшись на две части, отражались дети - подросток, коротко подстриженный, с торчащими во все стороны светлыми волосами, и похожая на него девочка, бледная, испуганная. Трещина легла так, что разделяла брата и сестру, и Шайди отчего-то показалось, что силуэт его сестры в зеркале выглядит слабее и гораздо более размытым, чем собственный.
- Каэли...? - он вновь потянул девочку за руку, повел плечами; отчего-то по спине пробежал холодок, словно за ворот рубашки сунули речную лягушку или свежевыловленную рыбу. Сестренка молчала, глядя в зеркало, словно видела там что-то, что никак не мог заметить её старший брат. Вновь поведя плечами и вскинув подбородок, словно бросая вызов неведомому врагу, Шайди резко встал перед девочкой и несильно шлепнул её по щеке, как делал отец, когда Каэли не могла успокоиться.
- Прекрати, - в голосе мелькнули серьезные, взрослые интонации, - я сам принесу все бумаги яре. Иди отсюда, мелкая.
Девочка вздрогнула, вскинула руку к лицу, потом подняла в раз наполнившиеся слезами глаза на брата и, всхлипнув, выбежала за дверь. Шайди развернулся. Его отражение, расколотое, словно на затянутую льдом воду бросили камень, отчего-то ухмылялось. Мальчик подумал, что никогда не видел у себя такой ухмылки; да и с чего ему сейчас, вот так вот, зло и насмешливо, растягивать губы...
По рукам побежали мурашки, и краем глаза Шайди заметил, что небо за маленькими окнами словно бы потемнело, загустело, готовое пойти трещинами - как зеркало. На чердаке словно стало холодней, а зазеркальный мальчишка, в том же темно-синем с красным, цветов маркграфа, сюрко, теперь откровенно ухмылялся, обнажая острые, мелкие зубы. Глаза отражение, сначала казавшиеся светло-зелеными, теперь темнели - как небо, отстраненно подумал Шайди - сужались.
В короткостриженной голове молоточками стучала одна единственная мысль "Надо уходить. Надо уходить", но ноги отчего-то будто примерзли к серо-коричневым доскам, и сделать даже самый маленький шаг было невозможно.
Глаза подростка в зеркале превратились в узкие щелочки, а рот, наоборот, растянулся до ушей, словно на маске бродячего актера. Но в этой маске не было ничего смешного, от неё хотелось броситься прочь, бежать быстро, как никогда раньше, и не возвращаться больше на этот чердак, где пропал семь лет назад Риххи, и где в зеркале живет Что-то, умеющее так страшно скалиться, с острыми зубами, которыми так удобно рвать чужую плоть...
Девичий испуганный визг донесся до подростка будто бы сквозь туман.
- Ка...эли...
Резко развернувшись, он бросился прочь, проклиная непослушные ноги, которое норовили подвернуться, уронить его на пол.
- Каэли!
Сестру он обнаружил тремя пролетами ниже. Девочка сидела на лестнице, обхватив руками коленку, и тихо плакала.
- Что, что случилось? - Шайди трясущимися руками обнял её за плечи, потом резко прижал к себе.
- Упала... Нога теперь болит. Сильно... - Каэли тихо всхлипнула.
- Ничего, ничего страшного, - сбивчиво пробормотал подросток, уткнувшись носом в светлую макушку, и сильнее прижимая сестру к себе, чувствуя, как начинают дрожать руки. Перед глазами еще стояло оскалившееся отражение... Мальчишка вздрогнул, тихо помянул сквозь зубы Правителя Глубин.
- Папа не разрешает ругаться...
- Помолчи, мелкая, - Шайди на ощупь нашел ладонь сестры, сжал. Каэли накрыла его руку своей.
- Ты... в порядке?
- Испугался, - неожиданно для себя признался подросток, потом посмотрел наверх, где, за несколькими изгибами лестницы, стоял открытым чердак... – Пойдем отсюда, - он поднялся, - За документы - не бойся. Придумаю.
- Но…
- Я все решу. Пойдем, - мальчишка буквально потащил сестру вниз по ступенькам, стараясь как можно быстрей выйти из башни.
Внутренний двор замка встретил их ветром, кинувшим в лицо снежное крошево, людьми, скрипом телег, резким окриками стражников. Небо уже не было таким давящим, мрачным. Снежные тучи ушли на запад, в море, оставив после себя серовато-белую дымку облаков, сквозь которую проглядывало тусклое зимнее солнце.
- Шайди... - голос сестренки казался тихим, испуганным, - а ты... тоже ведь видел?
Подросток молча кивнул. Он отвел Каэли в сторону, к старому колодцу, закрытому, сухому и сел на каменный парапет, опустив плечи и сжав ладони коленями. Девочка присела рядом с ним на корточки, заглядывая в бледное лицо брата снизу вверх.
- Видел, - наконец коротко отозвался он, резко зажмурился - зазеркальный образ снова встал перед глазами, и к горлу подкатился противный комок.
- Надо сказать взрослым... - тихо пробормотала девочка, пряча ладони в широких рукавах шерстяной рубахи.
- Поверят? Ты даже мне не хотела говорить, - сухо усмехнулся Шайди, пряча под насмешкой страх. Каэли замолчала, тяжело поднялась на ноги и села рядом с братом. Тот обнял девочку за плечи, поежился - камень стремительно отбирал тепло, и было холодно. Но эти ощущения были такими привычными, настоящими, что отвлекали от страха перед тем, Что жило в зеркале.
- Нам... нам нужно его разбить, - внезапно проговорили Каэли, - совсем. На мелкие кусочки!
Перед глазами Шайди встала расколотая трещиной амальгама, темная, похожая на осеннюю воду, холодную, в которой тонешь - за пару минут.
- А если он будет в каждом осколке?
Девочка замерла. Потом резко зажмурилась и спрятала лицо в ладонях. Подросток мягко погладил светлые волосы, тоже закрыл глаза.
- Нам ведь не поверят, да, Шайди?
- Не знаю... Кто? Отец? Дядя?
- Может... Яр Саймат? - Каэли произнесла имя придворного алхимика как-то тихо, испуганно.
- Его сейчас нет в Дьено. Я видел, как он уехал три дня назад. Отец говорил - в Лих, к брату маркграфа.
Каэли приподняла плечи, запахнула на груди шаль и спрятала в серой шерсти нос.
- Но, когда он вернется, мы ведь... скажем ему? Правда? Шайди, обещаешь?
Подросток, помедлив, кивнул. Он поднял глаза к самому верху Восточной башни, где на светлом камне виднелись прорези маленьких окон. Вздрогнул. На мгновение показалось, что мелькнули, поймав отблеск зимнего солнца, зеркальные осколки. Шайди зажмурился, поднялся.
- Пойдем. Я скажу яре Тайхве, что мы не нашли документы. Выбросил кто-то, наверное. Ты ключи не потеряла?
Каэли опасливо коснулась ладонью массивного кольца на поясе, потом поежилась.
- Мы дверь не закрыли, Шайди.
- Он... Оно... Это не умеет выходить за зеркало, - твердо произнес подросток. Резкий порыв ветра взъерошил волосы, забегал мурашками по спине и руками. - Не умеет, - повторил мальчишка, вспоминая слова отца. Хмурый егермейстер, безумно любивший своих детей, часто повторял сыну, что победа всегда лежит в вере в себя. Остальное – не так важно.
Каэли кивнула. Она все еще была бледной, испуганной, и светло-зеленые глаза казались больше, чем на самом деле.
- Представь, как будет грозно на тебя смотреть яре Тайхве, как будет поджимать губы? - Шайди обнял сестру за плечи и повел в сторону низких ступеней, ведущих к одной из арок, в глубине которой пряталась высокая дверь в центральную часть замка, - она будет похожа на сердитую мышь.
Каэли тихо хихикнула.
- На старую, толстую мышь.
- Да, - хмыкнула Шайди. Потом повел плечами - он словно бы чувствовал спиной чужой взгляд, темный, злой, - важно пыхтящая, толстая, старая мышь.
За смехом прятался не до конца ушедший страх.
"Ты не страшен. Ты не можешь выйти за пределы зеркала. И я придумаю, как с тобой справиться" - мысленно сказал Чем-то подросток. А потом открыл дверь, подтолкнул сестру и зашел сам. Тяжелая створа с легким скрипом качнулась обратно, словно отрезая собой злой, зазеркальный взгляд.
@темы:
text-s-s-s,
leyendas de Halito
-
-
10.12.2009 в 12:58Ты чудесен! И подарок чудесный..)
Я счастлив =) Мра..
-
-
10.12.2009 в 13:02Я рад, что тебе понравилось ^^"