пущай и тут будет, короче.
зафигачал текстовую версию Artist Evolution Meme

собрал кусочки из текстов с 2001 по 2014 год (в текстах 2001-2002 года не уверен, я их вытаскивал из вебархива, но... mehh). брал деление по году, три-четыре текста по одному абзацу.
это кошмар ¯\_(ツ_/¯
OMG, ну и стыдище же!

ОЧЕНЬ МНОГО ТЕКСТА2001-2002,11-12 лет2001-2002,11-12 лет

Снег падает на мою ладонь. Я стою на балконе и смотрю на заснеженные горы... А снег падает на моё лицо и застревает в волосах. В городе тишина, неслышно шума машин, ничего нет.. Кажется, что только я да звёзды с луной и есть в этом мире. Свет луны струится на море, и лунная дорожка сверкает, и так и манит к себе….
***
Первым рассказывал Шаман. Он вышел на середину круга и скрестив ноги сел на землю. Постучал в свой бубен и начал повествование. Легенда была о красивом принце которому суждено было женится на одной красавице-княжне из далёкого княжества.
***
С пришествием солнца они бы растаяли и стали бы бесплотными тенями, скользившими по миру. Единственная ночь когда они могли быть вместе. Но не было слов. Было молчание. Не было объятий, поцелуев, а были только луна, звёзды и дерево…… А это им и надо было… час катился за часом а они всё сидели… безмолвно, как будто не понимали друг друга.
***
Звезда горела ярко. Слишком ярко для обычного мерцающего огонька на ночном небе. Она была очень странная, огромная, режущая глаза. Даже луна рядом с Ней казалась бледной и маленькой. Я с трудом отвела от Звезды глаза. С трудом, потому что она манила к себе, звала, притягивала..

2003, 12-13 лет2003, 12-13 лет

Длинный, витой, под светом луны он казалось, переливался всеми оттенками серебристого. А ещё у этого Единорога были крылья. С бархатистыми на ощупь, большими перьями нежно-розового цвета, которые становились алыми при лучах закатного солнца.
***
Но сколько бы не летал волчонок, не мог он найти таких же крылатых.. А для остальных волков он был чем то странным и загадочным. Они не прогоняли его, просто свобода крылатого была не понятна им. Хотя наверно каждый земной волк мечтал взлететь к луне и к звездам, пронестись над сонными миром и огласить небеса гимном погони..
***
Огромная, простирающаяся во все стороны равнина, с небом, никогда не отчишающимся от низких тёмных облаков. Ну или почти никогда. Ночью лишь луна проглядывала сквозь тёмную, мрачную завесу и освещала своим серебристым светом старые развалины.. Солнцу сюда был запрещён вход..
***
-Как ты думаешь.. Зачем им это понадобилось?, - мой голос разрушил тишину пещеры, смешиваясь с едва заметным звуком падающих на пол капель..
-Кому -им? ,- брат оторвался от каких-то своих размышлений и посмотрел на меня, - Владыке и его прихвостням?
-Ну да.. Этим самым прихвостням, которые смогли победить тебя в Грозовой Войне и на сей раз собираются окончательно с нами расправиться, -я выдавил из себя улыбку.

2004,14-15 лет2004,14-15 лет

Снова -взрыв хохота. Мимо проносятся витрины магазинов, изумлённые лица людей, деревья с подрагивающими на листьях каплями.
Под ногами- абсолютно чистая дорога. Чистая - как сам. На эту дорогу днём будут ложится эмоции людей, выхлопной дым от машин. А сейчас- машин почти нет и лишь редкие прохожие медленно бредут по улицам.
***
Костёр лишь бросал слабые отблески на лежащие рядом камни и освещал, даря странные, угловатые тени, человеку, застывшему возле костра. Он был почти лыс, лишь на макушке начиналась длинная, тонкая и белоснежная прядь волос, спускающаяся до ягодиц. Лохматая, пожённая шкура какого-то зверя висела но тащих плечах, а в иссохшей руке был зажат бубен, который явно был в пару раз старше обладателя.
***
-Десять золотых и не медяком меньше! – Огромная лапа сверкнула когтями возле острого носа. – А если будешь торговаться, парень, лишишься своих наглых золотых глазищ. Понял?
-Пять золотых. – Спокойно отозвался собеседник торговца, никак не реагируя на угрозу. – И не медяком больше. За такую паршивую вазу я в соседнем магазине заплачу и того меньше. А ты меня вынуждаешь купить эту рухлядь за десять, десять монет.

2005, 15-16 лет2005, 15-16 лет

Ночью небо плакало звездами. Звезды падали на землю, разбивались с хрустальным звоном и миллионы осколков разлетались по всему миру, впиваясь в сердца, глаза и губы людей.
Те, кому осколок впилось в сердце, обретали крылатую душу. Они были мечтателями, изобретателями.. Они придумывали новые миры, новые звезды, заражали своими безумными идеями людей.. Они творили прекрасные вещи и красота этих вещей не была наброшенной, она была настоящей.
***
-Ты главное не бойся, Мыш – мы с тобой отыграли ни один концерт, а этот ничем не отличается от того же выступления в столичном Оперном Зале.
Юноша кивнул и нервно затеребил рукав дорогой синей рубашки- ошибок и фальши в своей игре он уже не опасался, просто перед каждым выходом на сцену он переставал себя чувствовать уверенно Мыш был готов от волнения бросить инструмент и бежать куда подальше.
***
Он видел новый мир - и Творил для него. Творил огромных, полупрозрачных птиц - и они становились хранителями для людей, что встречались ему на дороге. Живое, не-живое, камень ли, золотые колосья пшеницы ли - только посмотри он на них - и тысячи образов вставали перед глазами - образы прошлого, настоящего, того, что случиться когда-то. Он протягивал руку - и они ложились ему на ладонь, раскрывались, дарили эмоции.

2006, 16-17 лет2006, 16-17 лет

Что, уже? Очередная ночь огромного города – свет уличных фонарей затмеват свет звезд, ни на секунду не прекращается гул ночной жизни. И каждую минуту тёмного времени суток - вокруг люди. Даже в четыре утра можно встретить на улице прохожего.
Это немного не честно, вам не кажется?
***
-Постой! – Петро в своей обычной манере преодолел разделяющее их расстояние и, не обращая внимания на гневный вскрик, сжал сестру в своих объятьях. – Ванда.. –Повторил он, глядя в злые, тёмные глаза, так не похожие на его собственные. – Послушай, Ванда.. Я.. – Молодой человек не закончил фразу, а просто склонил голову и накрыл гневно приоткрытый рот девушки своими губами.
***
-Как странно, Епископ. Неужто вы и правда подбираете себе темпларов за их красоту, а не за боевое мастерство. – Безупречное, похожее на фарфоровую маску лицо Лауры де Эстино едва заметно перекосилось. – Простите, Ваше Превосходительство, но это глупо.
-Разумеется, нет. – Изящные пальцы с острыми ноготками обхватили ножку высокого бокала из венецианского стекла. На бледных губах Епископа Барселоны зазмеилась улыбка. - Но я считаю, что охрана, помимо своих обычных обязанностей, должна ещё и радовать мой глаз. А не быть тупыми громилами.
***
Мы были безумны, мы были свободны - вырвавшись из каменных, серых тисков большого города мы захлебывались раскалённым воздухом Юга, стирали с щек соль моря и снова бросались на кажущуюся бездонной синюю гладь.

2007, 17-18 лет2007, 17-18 лет

Казалось, город сошел с ума.
По его главной улице, выложенной брусчаткой, зажатой плотно прилегающими друг к другу зданиями, вот уже который час двигалась безумная процессия: люди в разноцветных костюмах, танцующие, подпрыгивающие, улыбающиеся и машущие руками. За ними – гротескные чудовища из картона: великаны и карлики с огромными головами, тоже, кажется, пытающиеся принять участие в танцах – и тяжело пританцовывающие на радость толпе, собравшейся посмотреть на это шествие.
***
«Морской шторм» он действительно не пропустил – эта шхуна заметно выделялась среди многочисленных кораблей, стоящих на пристани. И даже не парусами - сейчас они были опущены – а просто внешним видом: так выделяется породистый щенок среди маленьких дворняжек.
Несмотря на поздний час, на палубе было множество людей- на шхуну что-то погружали, а значит – скоро она должна была выйти в море. Причем, судя по всему, в ближайшее время.
***
-Ты проиграл. – В темных, почти черных глазах Рамона – ни капли сострадания. Наоборот – злобная насмешка надо мной.
-Знаю. – Резким движением срываю с глаз тонкую ткань, с силой комкаю повязку в кулаке. Рана на плече от этого жеста начали болеть ещё сильней, но в голове не появляется даже мысли зарастить её – сама затянется. Чуть позже.

2008, 18-19 лет2008, 18-19 лет

Первый уровень выглядел пугающе.. Огромные здания города нуждались в мощной основе – и именно там селились жители дна. Темнота, неясные очертания домов и огромных свай города и висевшее в воздухе ощущение запустения – казалось, первый уровень пришел в эту реальность из пугающих рассказов о иных мирах, населенных призраками.
Жители этих трущоб, завидев флаер, как крысы разбегались по укрытиям, будто бы летающая машина, несла в себе какую-то угрозу.
***
Взяв со стола одну из папок – за эти две ночи я просмотрел её многие десятки раз, я похлопал по пластиковой обложке ладонью.
-Здесь материалы дела. Возможно, я не прав в своих догадках. Возможно, причина в другом. Но я хочу, чтобы ты на это взглянул.
Родригес был моим другом – если, конечно, один Собрат может так говорить о другом Собрате. И я знал, что его любопытство слишком сильно. И что он не откажется сунуть свой острый нос в эти документы.
***
В ответ его собеседник лишь передернул худыми плечами под потертой курткой.
- Не знаю.. Так что там за история. Расскажи. - он обхватил ладонями свою кружку, внимательно глядя на Роланда.
- Увы, в наш времена даже наука прогнила до самого своего основания. Взятки, назначения по родственным и дружеским связям.. професор Архейм был деканом факультета истории, был членом Имперской Академии наук. Но, увы, человеческая жадность и зависть взяли свое - кто-то из коллег оклеветал его. Георга лишили звания, поста, выгнали с позором из академии.

2009, 19-20 лет2009, 19-20 лет

Ноябрьский ветер принес с собой в город дождь и холод, пробирающийся даже сквозь теплые куртки и свитера до кожи.
Город вокруг постепенно менялся: искривлялись дорожные столбы и фонари, небо с криками, больше похожими на человеческие, заполнили темные, большие птицы, а те редкие прохожие, что попадались навстречу, смотрели на Влада пустыми глазами.
***
Хочется крикнуть: «Не хочу!»
Нельзя.
На изломе рассвета дверь бесшумно распахнется: «Наследник, пора»
Мгновения бесконечной волной песка просачиваются сквозь пальцы – тусклая лента, у которой нет конца. Вязкий воздух словно оседает на губах. Под опущенными ресницами время представляется мутной, непрозрачной каплей смолы.
***
- Однажды у Ютти на платке появились дырки. Они были такие большие, что проказливые ветра залетали в них и щекотали её худую спину. Ютти злилась, и когда какой-то маленький холодный ветерок ударился о её лопатки, она отбросила прочь свой бубен и вышла из пещеры.
- А где её пещера?
- Не перебивай. Разве это важно?


2010, 20-21 лет2010, 20-21 лет

Я - цветок, что растет у подножия большого дерева. Я раскрываюсь каждое утро, когда сквозь листву падают на землю косые лучи солнца. Я смыкаю свои тонкие и прозрачные лепестки, когда алый шар скрывается за горизонтов в дрожащей дымке.
Ты - большеухий зверек, что вглядывается в ночную темноту. Ты живешь в теплых сумерках, и беззвучно бежишь по траве, а твои большие глаза ловят золотые отблески луны. Ты прячешься днем в укромном и темном убежище, между корней, и тебе снятся легкие и быстрые сны.
***
Мама протянула мне руку – маленькую, как у ребенка.
- Зачем мы здесь? – моя ладонь была больше – отцовская, с короткими, цепкими пальцами.
- Мы остались здесь памятью. Хранителями, - ответил Таай. Он улыбался, запустив пальцы в ворох светлых волос.
- Хранителями… - я смотрела на терракотовые стены впереди, на оконные проемы, затягивающиеся золотыми витражами.
***
В зале было прохладно. Летняя духота отступала уже на пороге, и вместе с ней на еще раскаленной улице оставалась каменная корка, осыпавшаяся с плеч. Под выложенным зеленоватым камнем свободом дышалось легче.
- Богиня дарит каждому покой...- служитель Эйаль был даже ниже Лиит. Сухие пальцы на мгновение коснулись сначала лба девушки, потом - Найррэ. Молодой воин улыбнулся.
- Так было всегда. Верно?

2011, 21-22 лет2011, 21-22 лет

Погода переменилась. Паруса бессильно обвисли; небо, вновь затянувшееся плотным пологом серовато-зеленых, тусклых туч, давило свинцовым грузом на плечи. Море лежало в штиле.
- А ведь еще склянку назад было солнце, - Аалай вернулся с палубы в каюту, которую вшестером занимали следопыты. Мирэ отвлекся от заточки клинка – широкий и короткий меч, один из пары, лежал на коленях, и лиа водил по блекло-голубому клинку точильным камнем.
***
Море, что лижет жадным псом серый песок и камни острова Раур, холодно весь год. На солнце соленые волны отливают тусклым изумрудом, а в шторм - чернеют и выбрасывают к рассвету на берег дохлую рыбу и неопрятные клочки водорослей. Жители острова не боятся морских бурь, и деревня лепится чаячьим гнездом к неприветливым скалам. На Рауре просолены камни и дети, рыбачьи лодки и одежда - и острова вокруг похожи на него, как братья, и там также ветрено и зябко осенними вечерами.
***
Он никому не рассказал о произошедшем. Просто потому, что не был уверен – сбой ли это в работе нейропроцессора или что-то действительно серьезное. Съехавшим с микросхем дроном в глазах медиков казаться не хотелось; тревожить командование понапрасну – тоже.
Бластер не уходил на перезагрузку долго – где-то в глубине Искры словно засела стальная щепка, тревожащая, заставляющая нервничать от непонимания того, что произошло.

2012, 22-23 года2012, 22-23 года

Их любимая трасса начиналась сразу за городом: пролетая по мосту, выгнувшемуся хребтом обезумевшего предакона, она неслась прочь, в сторону от основного переплетения транспортных магистралей с плотными узлами развязок. Петляла по пустошам, где темнели оскалы выработанных карьеров и полуразрушенные заводы, металась сошедшим с процессора шарктиконом по серпантину, вьющемуся вдоль провала - он уходил вниз черной стеной, и дна видно не было, как не настраивай оптику.
***
Винг ничего не ответил на это, но указал на несколько отдаленных от строящейся базы точек - лететь до них было едва ли не два цикла, через причудливо изгибающийся между двумя материками пролив.
- Месторождение кажется достаточно крупным. И очень необычное место, посмотри, в подобной местности редко можно встретить залежи энергона.
- Далеко, - коротко отозвался Экс, переходя к следующей карте. Второй рыцарь, дернув уголками губ, без разрешения вернул на экран планшета предыдущую карту.
***
Но когда лифт доехал до пятого подземного этажа, Блерр уже вернул обычную самоуверенность и расправил плечи, решив вести себя, как ни в чем не бывало. Да, новенький. Да, тащит клетку с крысами не известно куда.
- Халат, - коротко скомандовал ученый, когда они вышли из лифта, оказавшись в небольшом коридоре - в конце виднелись двери на магнитном замке, а на одной из стены висел открытый шкаф с белыми лабораторными халатами. - Не понимаю, почему вы не озаботились этим заранее.


2013, 23-24 года2013, 23-24 года

Деревушка стала вынужденной остановкой: затянутый осенним туманом берег реки сливался в одно размытое серое пятно, навевал дрему, а до выезда на трассу, прямой лентой асфальта уводящей в сторону Мюнхена, оставалось еще слишком много километров, чтобы не начать мечтать об отдыхе.
***
- Зато мы принесли пиво, - Дрифт присел на корточки, чтобы потрепать за ушами Шерлока - бело-коричневого пса, который, довольно зажмурившись, лизнул ему ладонь шершавым языком, а потом принялся обнюхивать остальных новоприбывших.
- Может, за это ваше наказание будет чуть мягче, - Марк хмыкнул, двигаясь, чтобы уступить место намеривающемуся плюхнутся рядом на диван Такахаси. Потом приветственно сгреб его за плечи. - Как-то ты не очень загорел. Парни, признайтесь, ни в какую Грецию вы не ездили, а были на задании. Где-нибудь в Арктике.
**
Руки Германна не трясутся только тогда, когда он держит мел или печатает на клавиатуре - стаккато клавиш порой звучит быстрей, чем его речь. Все остальное время пальцы скрючены, словно птичьи лапы - последствия полиомиелита заставляют дергаться не только его лицо, но и ладони. И простейший жест - налить себе кофе в чашку, превращается в испытание на ловкость, которое Германн в большинстве случаев проигрывает. Тогда на лице математика мелькает гримаса отчаянной злости - но лишь на пару секунд.

2014, 24-25 лет2014, 24-25 лет

- Идем. Выберемся из района, потом найдем отель, - он говорил негромко, настороженно вслушиваясь в окружающую их тишину - слишком подозрительную после произошедшего за последние дни. Но это была умиротворенная тишина сонного пригорода. Такахаси, ушедший вперед, тронул калитку - но та не поддалась.
- Прийдется пройтись по частной собственности, - хмыкнул он, подтягиваясь на руках, чтобы перемахнуть через невысокие воротца.
***
Дженсен хмыкает. Слизывает с губы кровь.
— Поздно ты пришел. Если хотел передать открытку, то уже слишком поздно, хотя если она с какой-нибудь симпатичной девчонкой с Борнео — ну, знаешь, океан, купальник, всё такое — то я не откажусь взглянуть. Ладно, ладно, сейчас я не откажусь взглянуть даже на открытку со слонами, если она будет от тебя. Но ты наверняка ничего не принес. Признайся, Кугар, у тебя пусто в карманах.
***
Было тихо. Туман скрадывал звуки, но даже сквозь эту пелену иногда прорывались отрывистые крики птиц и скрип веток.
Где-то высоко над головой должно было быть небо, но оно сливалось с серой дымкой. Казалось, что верхушки деревьев уходят в никуда.
Олени вышли на прогалину беззвучно - сначала между стволов деревьев показался один, замер, поведя чутким носом, а потом двинулся вперед. За ним вышло еще трое, и туман будто бы путался в развилках широких рогов.