Вампиры: потерянные и проклятые.

[2691]

Глава 1. Полностью.

предупреждения: авторское модулирование мира, авторское восприятие вампиров, однополые отношения.
Мир Тьмы пренадлежит компании "White Wolf", Мир Тьмы XXIII века принадлежит нам)

(не вычитано. есть желающие?)


2227 год. Земля задыхается под тяжестью городов-мегаполисов, огромных, вздымающихс в небо километрами этажей и ярусов, оплетенных пешеходными галереями и заполненными флаерами, шум моторов которых заменил людям пение птиц.
Человечество вырвалось за пределы планеты, покоримв Луну и Марс и отправляя к Юпитеру первые экспедиции.
Новые возможности, новые горизонты открывались перед двенадцати миллиардным населением планеты, и люди без сомнений шли вперед, веря, что до конца ещё очень далеко.
Нет, мир не стал идеальным: на смену болезням XXI века, побежденным и забытым, пришли новые - не менее пугающие и опасные. Не исчезла и преступность, а с развитием информационных технологий компьютерные преступления стали обыденностью.
Но мир жил.
И до конца было ещё далеко...

Вечный Лондон. Город, переживший века. Раскинувшийся на многие километры, поглотивший десятки городов поменьше. Почти 150 миллионов человек с гордостью называли себя лондонцами, проживая свои дни и ночи в неспящем, неумолкающем муравейнике.
Новые символы Лондона, пришедшие на смену Биг Бену и Темзе, спрятанной под землей, очаровавывали и поражали не меньше, чем старые: огромная дамба, сдерживающая Северное море от нападения на беспечных людей и театр Hause of Beaty, настоящий шедевер архитектуры и дизайна, созданный пятьдесят лет назад группой строителей, пожелавших остаться неизвестными для большинства. Но любого человека, хоть раз побывавшего в этом театре, навсегда очаровывала его печальная красота, запечатленная в мертвых материалах.
Этот город возродился из пепла ужасной войны, разразившейся полтора века назад – возродился, чтобы стать одним из мировых центров.
А люди жили в ритме вечного города, не обращая внимания на смены дня и ночи..

Но для кого-то это также важно, как и тысячу, и две тысячи лет назад...

Солнца не было видно за, практически всегда висевшей над городов пеленой: чистое голубое небо – удел мечтателей и сказок. Но солнце скатывалось за горизонт, и на город опускалась ночь. Ночь без звезд и луны, когда мир освещают они флаеров, яркие вывески реклами и воздушное освещение. Ночь, когда жизнь также активна, как и днем.
Время, когда за плотными ролетами но окнах просыпаются настоящие хозяева ночи...

Глава 1.

Это всегда происходит внезапно: ещё секунду назад ты был практически мерт, сознание было схвачено холодом дневного сна, а уже через мгновение мир обрел краски, звуки, ощущения.
Первое, что почувствовал Эрик, придя в себя – то, что на нем лежат. И что под ним тоже лежат. Холодная кожа, отсутствие дыхания – просыпаться в постели с двумя вампирами Эрик привык, а от ощущения их близости в душе становилось практически по-человечески тепло.
Большинство вампиров считали, что такие понятия, как нежность, ласка, любовь, чужды ночным охотникам, но Эрик знал, что именно эти двое не дают ему очерстветь душой, ожесточиться и потерять Человека в себе.
Ощутив, что Собрат под ним тоже проснулся, Эрик сдвинулся в сторону и, протянув руку, нежно провел рукой по спине лежащего на нем вампира, чувствуя пальцами выступающие позвонки.
-М? - Собрат поднял голову, посмотрев на Эрика карими, цвета молочного шоколада, глазами.
-Доброе утро. - На тонких, бледных губах англичанина появилась добрая, по-настоящему теплая улыбка. Проведя ладонью вверх по спине, он вплел пальцы в густые, длинные волосы вампира, мягко ероша их.
-Утро. - Их губы разделяла пара милиметров и, будь они живыми, дыхание согревало кожу. Но давно, слишком давно, почти шесть столетий назад, перестало биться сердце сероглазого англичанина по имени Эрик Стенфилд и, на пару десятков лет раньше – кареглазого, оставшегося вечно двадцатилетнем, испанца по имени Родригес.
Мягко зажегся свет – сначала в углах огромной комнаты, потом по всему её периметру, осветив большую, рассчитанную гораздо больше, чем на двоих, постель – и лежащих на ней троих обнаженных мужчин.
Ласково коснувшись кончиками пальцем щеки испанца, Эрик перевел взгляд на третьего Собрата, растянувшегося рядом среди подушек. Тот, почувствовав взгляд англичанина, приоткрыл глаза – серо-зеленые, светлые, прозрачные – и ответил ему теплой, солнечной улыбкой. По-другому Эдвард Шайн не любил улыбаться – не любил, да и не умел, считая, что улыбка должна быть всегда искренней, радостной…

Иногда кажется, что в мире уже не осталось ничего, что ещё неизвестно людям. Но каждый новый день.. а для меня – ночь, преподносит новые сюрпризы.
Жалею ли я о том выборе, что сделал десятки лет назад? Выборе, что отобрал у меня солнце, дыхание, тепло кожи и биение пульса.
Нет, не жалею.
Но не потому, что с новой жизнью я получил силу. Сила мне не важна: я знаю, как сильно она может развратить человека, и не хочу рисковать.
Но, прожив годы, десятилетия, как человек, я пережил очень многое. В моей жизни – той, прошлой жизни было много солнца, тепла, света. И все это я храню в своей памяти.
А мой выбор.. Кто-то может назвать меня приспособленцем, но сейчас я просто радуюсь тому, что у меня есть. Каждому мигу своей новой жизни..
Каждой ночи, что я просыпаюсь рядом с Эриком.
Эрик.. Он стал для мне гораздо большим, чем любимым..
Он мой Сир.
Иногда мои чувства кажутся мне непонятными, незнакомыми. Я не знаю, как вести себя, как реагировать на свои желания. Но в ту же секунду я вспоминаю вкус его крови на своих губах, то, никогда прежде незнакомое, чувство близости.
Теперь мы с ним ближе, чем когда-либо.
Я не смогу описать свои чувства. Эрик, наверное, тоже. Но я чувствую Это в его прикосновениях, взглядах. И знаю, что он наслаждается возникшей между нами связью также, как и я.

-Мне пора собираться на работа.. – Эрик вытянулся на постели, как большой кот – мягкий свет обрисовал контуры сильного тела, осветил бледную, века не знавшую солнечного света кожу.
-Сегодня суббота. – Эдвард приподнялся на локте и легко, будто бы дразня, пробежался пальцами по груди старшего вампира.
Они были похожи – чертами лица, цветом волос, телосложением – несмотря на то, что между рождением Эрика и Эдварда были столетия. А ночи, проведенные вместе, ещё больше усилили сходства – и в тоже время подчеркнув различия.
-Сегодня суббота, 11 апреля 2227 года. Время 19.10 по Гринвичу. Температура на улице +15 градусов. – Прошелестел приятный, женский голос и тут же добавил. – Доброе утро, господа.
-Суббота? – С легким удивлением переспросил сам у себя Эрик, будто бы он не ожидал, что выходные наступят так быстро. –Ну, раз так, то, может, выйдем в свет? В какой-нибудь клуб?
Со стороны Родригеса послышалось не слишком довольное фырканье. Повернувшись к нему, англичанин несколько недоуменно приподнял брови.
-Родригес? Что-то не так?
-А разве вам не надоело? Эти клубы.. В них нет ничего интересного. – Испанец поджал губы, несколько раздраженным жестом откидывая с глаз прядь черных волос.
-У тебя есть альтернативы?
-Ну.. – Родригес некоторое время молчал, а потом, как ни в чем не бывало, произнес.
– Первый уровень.
Эрик приподнял одну бровь жестом нескрываемого удивления.
Первый уровень: нижние «этажи» многоярусного города. Самые первые, самые древние. Там жили те, кого не принимало общество. Или те, кто не мог принять его
А ещё на первый уровень стекались анархисты – как называли их в вампирском обществе – молодые Собратья, слабые по сравнению с теми, кто прожил века, но могущественные в своем количестве. Их было действительно много, наверное, даже они сами не знали, сколько же всего вампиров живет на первом уровне Лондона.
Но все эти Собратья считали своими главными противниками «верхних» - старших, сильных вампиров, проживших ни один десяток лет – и глубоко обосновавшихся в человеческом обществе.
На первом уровне редко бывали жители верхних ярусов. Практически всегда это были или военные, или полицейские облавы – мало кому из «мирных» могла прийти в голову такая сумасшедшая идея, как опуститься на самое дно.
-Это безумие. – Наконец произнес Эрик. – Родригес, зачем?
В ответ испанец пожал плечами и отозвался.
-А разве тебе не интересно, что там? Не хочется узнать?
-Нет, не интересно. Мне эта идея вовсе не кажется удачной.
Англичанин поднялся с постели и, мягко ступая по пушистому ковру, двинулся в сторону ванны.
-Лучше действительно какой-нибудь клуб . – Уже на пороге он замер, обернувшись к севшему на постели испанцу, и слегка улыбнулся. – Это не обсуждается. Но сначала мы немного потренируемся. Надеюсь, ты не против?


Последнее слово всегда за тобой, верно? За тобой право решения, право выбора. Вы ведь Полководцы, правители – те, кто ведет за собой миллионы, принимает важнейшие решения. И вы всегда правы.
Но почему именно сейчас мне хочется закричать от несогласия с твоим выбором. Я против, я не хочу..
Но..
Ты всегда решаешь за других. И всегда твое решение – единственное верное.
Я смирился, я принимаю твои условия, я почти всегда соглашаюсь с тобой.
Но сейчас, где-то в глубине души, я чувствую, что это не то.. Не то, что нужно.
Именно «нужно».Необходимо.
Я не могу это объяснить, не могу понять, почему именно так.
Но..
Эрик, ты ведь снова решил все за всех, да? Вы, Вентру, не умеете по-другому.


Квартира занимала два этажа. Десяток просторных помещений – несколько спален, кабинеты, зал для фехтования, гостиные – и ещё множество временами нужных комнат.
Зал для фехтования был оборудован по последнему слову техники: огромный склад оружия, мягкий пол, имитирующий спортивные маты – ни Эрик, ни Родригес не пожалели ни денег, ни времени занимаясь этим залом.
-Может, мне потренироваться с катаной? – Англичанин замер перед стойкой с оружием, покосившись при этом на темноволосого вампира, стоявшего в паре метров от него.
-Эрик, ты – жертва моды. – Насмешливо отозвался Родригес. – Может, тебе ещё кимоно купить?

Этот сезон был признан Парижским клубом моды сезоном Японии – и все модники, как один, увлеклись традиционной японской одеждой, искусством, традициями. А кто-то –и оружием.

-А я буду не против. – Сделав вид, что не заметил насмешки, ответил Вентру.
-Тебе пойдет, кстати. – Послышалось со стороны. Эдвард, устроившийся на полу с электронной книгой, поднял глаза на старшего вампира и слегка улыбнулся.
-Хм. Действительно. Я подумаю над этими. – Эрик отошел от стойки с оружием и обернулся к испанцу. –Ладно, ладно, не делай такое лицо. На самом деле у меня пропало желание тренироваться. - Он отвернулся от второго Собрата и, плавной походкой направился в сторону. - И вообще, Родригес, ты зануда.
-А что у меня с лицом? И почему я зануда? Эй! – Испанец поджал губы и, скрестив руки на груди, поглядел вслед уходящему Вентру. - Эрик, ты..
Он не успел договорить: англичанин, метнувшись вперед с неожиданной ловкостью, в кувырке оказался вплотную к нему и резким рывком опрокинув Родригеса на пол, оказался над ним, опираясь на руки и не переставая ухмыляться.
-Невозможен. – Закончил фразу испанец, глядя Вентру в глаза. А спустя мгновение Эрик сдавленно взвыл, получив острой коленкой удар, которым обычно мужчины не пользуются. Скатившись с Родригеса, англичанин свернулся на полу, сквозь зубы проклиная нечестный прием и жестокость темноволосого вампира.
Эдвард, подняв глаза от экрана, слегка улыбнулся – он прожил очень долго вместе с этими вампирами и привык, что все их потасовки подобного рода практически всегда заканчиваются несерьезно. А если серьезно.. значит это уже не потасовка, и происходит нечто из ряда вон выходящее.
-Сукин сын! - Прошипел Эрик, все ещё лежа на полу и глядя в насмешливые, карие глаза испанца, присевшего рядом. - Это.. это нечестный прием.
-Я знаю. - Спокойно ответил Родригес, поднимаясь на ноги и отступая на шаг назад.


В вечно неспящем городе жизнь продолжалась сутки напролет – в восемь утра или в два ночи на улицах было одинаковое количество людей. Не только на улицах, но и в клубах, ресторанах, кинотеатрах, где с помощью новых технологий зрителя переносили в происходящее на экране не только визуально.
Клуб «Ультима» был одним из многих клубов. где возможно было все, что было разрешено. К XXIII веку человечество смогло победить свои нетерпимости – и Эрик, вошедший в клуб, приобнимая Эдварда за талию, мог не бояться косых взглядов.
Вентру знал, что даже в разнообразной толпе, где переплетенные тонкими проводками косички ярко-синего цвета у юного создания непонятного пола(развитие медицины позволило не только проивзодить полноценные операции по смене пола, но и создавать по желанию андрогинов) встречатся также часто, как вживленные в кожу чипы для выхода в Сеть у 15-летней девочки-тусовщицы, принесшей с собой на вечеринку пекинеса-андроида, он вместе с Эдвардом и Родригесом выделяются из общей массы.
Одежда, взгляды, походка – тех, кто привык вращаться в высшем обществе всегда можно отличить именно по этим деталям, и Собратья, практически всегда выбирающие для себя именно такой образ жизни, в любой ситуации будут выглядеть, по крайней мере, величественней окружающих.
А люди XXIII века, символом которого стало вживление в тело электронных устройств: для выхода в Сеть, для улучшения памяти, для развития каких-то способностей, не привыкли к тем, кто не нес на себе и в себе ничего искуственного. Возможно, Собратья и хотели бы как-то модернизировать свои тела с помощью современных технологий, но мертвая плоть отвергала мертвые материалы, не желая держать в себе ничего постороннего, привнесенного извне.
Да, были мастера среди вампиров, способные вживить в тело Собрата без вреда для того новомодный чип, но их было слишком мало – и их услуги стоили безумно дорого.

Узкие брюки из тонкой, черной ткани, высокие сапоги до колен, перехваченные ремнями, облегающая тело темная футболка и серебристая куртка с ремешками – Эрик даже в простой одежде выглядел аристократом(и пусть даже за последние века из памяти людей исчезло это понятие) – властным, осознающим свою силу, свое могущество. Он был лидером, он был Полководцем – и держался так, что окружающие, незаметно для себя, смирялись с его властью.
И не смотря на то, что родился он ещё до изобретения радио, электричества, двигателей внутреннего сгорания и атомной энергии, англичанин смог вжиться в изменившийся мир, принять его условия– и теперь без труда играл свою новою роль, полную пафоса и осознания своего высокого места с жизни.

Опустившись на низкий, удобный, призывающий раскинуться по-вольготней, диван, Вентру, притянув к себе Эдварда, с наслаждением откинулся на спинку.
-Ну, разве идея отправится сюда была не лучше безумной мысли про первый уровень? - Англичанин повернулся к Родригесу, сидевшему рядом, и слегка улыбнулся.А тебе все это не надоело? - Испанец огляделся по сторонам и скорчил недовольную гримаску. - Мне здесь не нравится.
-Зануда. - Второй раз за вечер повторил Эрик и, чуть покрепче прижав к себе Эдварда, обратился уже у нему. - Разве я не прав?

Они встретились чуть больше, чем два века назад: Эдвард, молодой ученый-физик и Эрик, четырехсотлетний вампир, владелец всемирно известной транспортной корпорации. Они были похожи – не только внешне, но и чем-то в душе. И, как ни странно, не было большого удивления ни у кого, когда выяснилось, что Эдвард – дальний потомок Эрика.
Это была странные отношения: Вентру долго, мучительно долго для себя и для молодого человека, не мог признаться ни самому себе, ни ему в своих чувствах. Но чувства были – сильные, захватившие обоих полностью, целиком. Англичанин грелся в тепле Эдварда – не только наслаждался биением его пульса под кожей, живым дыханием – но и тем светом, что хранил в себе молодой человек. «Шайн» - Эдвард был воплощением своей фамилии: вселяющий в окружающих оптимизм, согревающий их своей улыбкой – и не испугавшийся истинной натуры Эрика – вечно жаждущего крови Зверя.
Вентру настолько привязался к молодому человеку, что мысль о том, что когда-то он может потерять его, пугала вампира, не привыкшего бояться чего-то в этой жизни. Эрик знал, что, даже сделай он Эдварда гулем – человеком, выпившим крови вампира, даже со всеми сверхспособностями таких людей, ученый не будет в полной безопасноти.
Но и Эдварда – полюбив Эрик всем сердцем, не хотел, чтобы его чувства заменились слепой привязанностью к вампиру, чьей крови он попробует – и долго отказывался от этого подарка, за который готовы были бы бороться друг с другом многие люди.
Но выбор пришлось сделать: и капли бессмертной крови упали на холодеющие губы, и стали острей клыки, перестало биться сердце – и Эдвард остался рядом с Эриком не только, как любимый, но и как Дитя.

-Нет, Родригес не похож на зануду. - Эдвард нежно вплел пальцы в волосы Эрика, который, не переставая самодовольно улыбаться, положил голову младшему вампиру на колени. - Зануда здесь скорее я.
-Ты? - Вентру удивленно приподнял брови и, притянув Эдварда к себе, мягко коснулся его губ своими. - Вовсе нет. - Прошептал он, с любовью глядя в светлые, серо-зеленые глаза.
Он чувствовал себя счастливым – любая близость со своим Дитя согревала его, дарила ту странную смесь чувств, которая рождается к вампиров к тем, кого они любили – и дали Становление. Чувства к Эдварду-любимому смешивались с чувствами к Эдварду-Дитя, но Эрик наслаждался этим, получал удовольствия от того, что в прикосновениях к молодому вампиру ощущается не только нежность, но и власть, превосходство. Но эта власть не была угнетающей – наоборот: оба Собрата были счастливы установившимся между ними отношениям.
-Эдвард, пойдем потанцуем. – Эрик плавным, красивым движением поднялся на ноги и обернулся к младшему Вентру, который ответил ему согласной улыбкой.
Они были вампирами – сильными, прожившими гораздо больше, чем человеческая жизнь, обладавшие способностями, которые можно было бы назвать сверхъестественными. Они были ночными охотниками, хищниками, монстрами.
Но очень часто им хотелось почувствовать себя людьми – живыми, имеющими в запасе такие короткие годы, наслаждающимися каждым моментом –именно потому, что жизнь не бесконечна.
И Эрик мог честно признаться себе, что сейчас, на танцполе, обнимая Эдварда, среди огромного количества людей, двигавшихся под ритмичную, быструю музыку, он чувствовал себя намного более счастливым и живым, чем проворачивая какие-то интриги и махинации.

Мертвая кровь подарила им нечеловеческую выносливость, которой хватило бы и на две, и на три ночи танца без остановки – но где-то через минут двадцать Вентру вернулись за свой столик.
-Родригес, не сиди такой мрачный. – Эрик сел рядом с испанцем, мягко потрепав его по плечу. – Неужели тебе совсем не нравится?
Почувствовав, что Эдвард опустился рядом, англичанин, не задумываясь о своих действиях, приобнял его, при этом чуть отстранившись от темноволосого вампира. Тот, покосившись на Вентру, резко поднялся.
-Пойду прогуляюсь.
Эрик будто бы что-то хотел сказать в спину уходящему Родригесу – но промолчал.
-Эй? – Осторожно прикосновение к плечу выдернуло англичанина из его размышлений. Повернувшись, Эрик встретил теплый взгляд светлых глаз – и от этого все посторонние мысли вылетели у него из головы.
Он почувствовал просыпающееся в себе желание – желание оказаться ближе, почувствовать в своих руках сильное тело, ощутить его дрожь.. его ответное желание.
Потянувшись, Вентру накрыл губы молодого вампира властным, страстным поцелуем, одновременно с этим притянув его ближе к себе. Он знал, что Эдвард испытывает те же чувства, что ему хочется стать единым целым со своим Сиром, забыть про весь окружающий мир, отдаться страсти, порожденной Зверем и Человеком, сплетшимся в одной душе.
-Тшш.. Эд, не здесь. – Эрик отстранился, проведя пальцем по приоткрытым губам вампира. Тот, наоборот, со сдавленным стоном, переходящим в тихий рык, подался вперед, все ещё пытаясь урвать хоть одну секунду близости со старшим вампиром.
-Успокойся… - Вентру мягко провел ладонью по щеке Эдварда и обнял его – но нежно, ласково – пытаясь успокоить того, утихомирить просыпающегося Зверя.
-Прости.. – Через пару секунд молчания пробормотал молодой Собрат, подняв на Эрика глаза – из них уже исчезло желание, оставив лишь растерянность и легкое осознание своей вины.
-Все в порядке. – Англичанин улыбнулся и легко поцеловал Дитя в уголок рта. – Я пойду, поищу Родригеса, хорошо? Чтобы ему совсем не было грустно.
-Да, конечно. - Улыбка осветила лица Эдварда – сделав его похожим на того, каким он был много лет назад – живого, солнечного.

Правильный ли я сделал выбор? Не ошибся ли я тогда, предлагая Эдварду вечность? Я подарил ему силу, новые возможности, и я вижу, как он наслаждается ими.. Но все мы, как бы не старались казаться живыми, на самом деле мертвы – и в нас нет тепла.
Я не хочу, чтобы Эдвард становился таким, как я. Чтобы он терял тепло своей души, свою доброту, искренность.
Даже несмотря на то, что теперь его дом – ночь, я вижу в его глазах солнце: яркое, горячее, освещающее этот мир.
Но мне страшно однажды заглянуть в эти глаза и увидеть там лишь холод и мертвую пустоту.
Этого я себе не смогу простить.


Ориентироваться в огромной, находящейся в постоянном движении, толпе было нелегко. Эрик знал, что красивый, привлекающий к себе внимание Родригес может при желании затеряться даже на пустынной улице. Но Вентру упорно продолжал высматривать тонкую, изящную фигуру испанца. Точнее сказать, Эрик знал, где найти темноволосого вампира – и теперь просто пробирался в ту сторону, ливируя среди многообразных посетителей клуба.
Откуда он знал? Кто-то бы назвал это интуицией, но англичанин знал, что это не так. До того, как Эрик дал Становление Эдварду, между ним и Родригесом существовала мистическая Связь, рожденная из сближения душ, смешения крови и чувств, возникших к этих двух Собратьев друг к другу. Тогда они ещё могли чувствовать друг-друга, обмениваться мыслями и образами. Они были неразлучны, близки – так, что это казалось чем-то сверхъестественным даже для Собратьев.
Но со временем Связь начала ослабевать – когда Эрик открыл свою душу Эдварду и они с молодым ученым стали близки. А потом она и вовсе исчезла.
Вентру знал, что это очень сильно расстраивало Родригеса – для него эта Связь значила что-то, гораздо большее, чем можно было себе представить.
Знал англичанин и то, что в последние год сильно отдалился от испанца – и это тоже причиняло тому боль.
Но Эрик ничего не мог изменить – те чувства, что рождаются между Сиром и Дитя иногда бывают сильней, чем все то, что вампир когда-либо испытывал в свой жизни.
Связь исчезла, но и теперь Эрик каким-то шестым чувством знал, где искать кареглазого Собрата.
Он мог позвонить ему, но что-то удерживало Вентру от этого звонка..
Он должен был сам найти того, что был рядом с ним почти пять веков, а теперь чувствовал себя лишним…

Родригеса Вентру увидел у огромного, на всю стену окна, за которым открывался вид на Лондон: пешеходные галереи, открытые ярусы и серую стену дамбы вдалеке, хранившую город от, готового в любой момент перейти в наступление, моря. Люди вырвались в космос, но так и не смогли обуздать природу…
Испанец стоял, опершись о стену и рассеяно глядя куда-то в сторону. Невольно Эрик замер, глядя на не заметившего его вампира. Родригес был красив – но что-то был в его красоте потустороннее, нездешнее. Яркие, оттененные темными ресницами глаза, разметавшиеся по плечам волосы – Вентру видел Собратьев, чья красота была более впечатляющей, но каждый раз, когда его взгляд останавливался на испанце, Эрик понимал, почему он без сомнения убивал за эту красоту.
Она стоила смерти.

-Родригес? – Англичанин подошел к темноволосому вампиру и дотронулся до его плеча. Тот, почувствовав прикосновение, обернулся к Вентру и радостная, быстрая улыбка мелькнула на его губах.
-Потанцуешь со мной? – Эрик протянул руку и облегченно вздохнул про себя, когда в его ладонь легли холодные, тонкие пальцы. И Вентру был доволен этим: он знал, что Родригес мог огрызнуться, выпустить иголки и отказаться разговаривать. Но тот поступил наоборот – и Эрик с облегчением понял, что хоть как-то, но загладил перед испанцем вину за свое невнимание.

Домой они вернулись рано – ешё не было двух ночи: время, по понятием вечного города, практически детское. Вернулись вдвоем – под конец их прибывания в клубе Родригес ушел, сказав, что хочет немного прогуляться по городу. Ни Эрик, ни Эдвард не стали его задерживать – им обоим хотелось как можно быстрей оказаться дома.. Вдвоем.

-Прекрасный вечер, не правда ли? - Эрик обнял младшего Вентру за талию, шаг за шагом отступая в сторону спальни. В огромной, занимающей два этажа квартире свет горел лишь в нескольких комнатах – и почти не было слышно привычного шума домашних андроиодов.
-Да.. - Прошептал Эдвард, глядя англичанину в глаза. В них, светло-серых, как осеннее небо, он видел желание – желание прикоснуться к телу молодого Собрата, выпить с его губ крик наслаждения – и это желание было так сильно, что заставило Эдварда задрожать и тихо застонать.
-Что такое? - Рука Эрика скользнула вверх по спине Вентру, заставив Эда выгнуться – и застонать ещё громче. - Кажется.. - Англичанин провел пальцем по губам своего Дитя. - Ты желаешь того же, что и я..
Сил кивнуть не было – Эдвард лишь поднял глаза на Эрика.
Глаза -зеркало души. И когда в душе – похоть, страсть, желание – этого не скрыть.

Власть, контроль, подчинение – это в нашей крови, в наших сердцах. Наша жизнь – погоня за силой, за влиянием.
Ты или подчиняешься, или подчиняешь. Другого не может быть, не должно быть.
Но пока у тебя нет достаточной силы, опыта, возможностей – ты во власти кого-то другого. И с этим надо смириться.
Каждое его движение, как движение хищника – полно силы, грации – и мы оба знаем, кто в чьей власти находится. Хищник, способный разорвать тебя на части – хищник с прищуренными глазами, в которых читается желание, зверь с нежными прикосновениями – но в ласковом касании пальцев к моей кожей чувствуется сила.
Наша жизнь – погоня за кровью. Кровь – это наше наслаждение, это наш смысл.. Смысл существования. Наши ласки, наши поцелуи пропитаны крови. В любой момент ласка может обернуться болью, нежность – жестокостью.
Но я прогибаюсь в спине, подставляю горло – поцелую или укусу. Не важно. С моих губ срывается стон – наслаждения, не боли. Руки на моем теле – властные, сильные, сводят с ума, я прошу не останавливаться, с губ срывается мольба: «Мой Сир, пожалуйста...»
Мой Сир, мой любовник, мой любимый. Тот, ради кого я переступил черту, отделяющую смерть от вечности, ради кого я изменился.
Тот, кому я отдаюсь, чье имя я шепчу, кричу, в чьи плечи я судорожно цепляюсь, когда наслаждение захватывает полностью, а телу хочется чувствовать другое тело – его силу, его тяжесть.. Его..
Я не хочу, чтобы он останавливался – мне кажется, что в ту секунду, когда он остановится, мой мир рухнет.
Моя любовь, мой Отец, мой друг.
Он властен и нежен. Я знаю, как ласковы его руки – и от этих ласк схожу с ума, сгораю изнутри, чтобы возродится фениксом – и снова упасть в бездну наслаждения. Но я помню, какой боль могут причинить эти пальцы – такие осторожные сейчас, такие нежные.
Я не знаю, что чувствует он. Но я ощущаю его желание, слышу его стоны – и знаю, что наша близость сейчас дарит ему наслаждение.
Наши стоны, сплетение тел, сжавшаясь на моих пальцах его ладонь – пусть даже наши сердца не бьются, но эта близость, наслаждение от ощущения друг друга рядом, вплотную, так близко, насколько это возможно..
Это почти также прекрасно, как вкус крови..




Когда послышался звук открывающейся двери и приветливое щебетание одного из следящих за домом андроидов «С возвращением, господин Эррера», было уже четыре часа утра.
Сидевший в огромной гостиной с довольно улыбающимся каким-то своим мыслям Эдвардом в объятьях Эрик обернулся – чтобы увидеть, как входящий в комнату Родригес раздраженно скалится на андроида и отпихивает его в сторону.
-Техника не виновата в твоем плохом настроениии, Родригес. - Произнес англичанин.
-Это всего лишь машина. - Пробормотал темноволосый вампир, снимая тонкую куртку из темно-серой, с металическим отливом, ткани и не глядя кидая её в сторону висящего в воздухе андроида.
-Но ей тоже неприятно такое грубое обращение. - Спокойно парировал Эрик.
-У машин нет чувств, и мне все равно, что ей приятно, а что нет! - Огрызнулся испанец и, быстро пройдя мимо дивана, где сидели два Вентру, направился к выходу из комнаты.
-Родригес, стой. - В голосе англичанина зазвучали металлические нотки. - Не смей срывать свое плохое настроение ни на ком. Даже на прислуге.
Уже готовый выйти из комнаты испанец обернулся и, нехорошо прищурившись, посмотрел на Вентру.
-У меня все в порядке с настроением. - Спустя какое-то время произнес Родригес.
-Не похоже. - Покачал головой Эрик. - Я не понимаю, почему ты всегда такой раздраженный? Да, мир изменился, но то, что он для тебя не понятен, ещё не повод так агрессивно на него реагировать? Я же живу спокойно.
Вентру не заметил движения: казалось, ещё секунду назад Родригес стоял у дверей – а мгновение спустя его губы оказались в милиметре от губ англичанина.
-У тебя по крайней мере есть то, что тебя согревает. - Зло прошипел вампир, в этот момент напомнив разъяренного дикого кота, быстро отскочил от дивана и буквально вылетел из комнаты, хлопнув дверью.
Эрик поднялся, будто бы хотел пойти вслед за испанцем, но замер, молча смотря ему вслед – светло-серые, холодные глаза англичанина были холодными, смертельно холодными. Это было оскорбление – и Вентру не хотел это так просто оставлять. Но спустя пару секунд он обернулся к Эдварду – и со спокойным выражением лица, как ни в чем не бывало, поинтересовался.
-Что это с ним?
Младший Вентру, проживший вместе с этими двумя Собратьями почти два с половиной века, вздохнул – у любого другого вампира этот жест вышел бы неестественным, но у Эдварда все подобные жесты выглядели, как настоящие.
-Не знаю.. Но ведь Родригес иногда говорит, не подумав. - Эд редко вставал на чью-то в сторону в подобных конфликтах, сохраняя соблюдать нейтралитет. Вот и сейчас, прекрасно поняв, что, вернее, кого имел ввиду темноволосый вампир, Эдвард вполне мог обидеться за такие слова в свой адрес – но не показал, что эти слова его задели, и даже наоборот – пытался найти испанцу оправдание.
-Ммм.. - Невнятно отозвался Эрик, вновь обернувшись в сторону закрытой двери и скрестив руки на груди. - «Как ты смеешь так себя вести со мной, Родригес?! Ты же знаешь, я могу сейчас пойти за тобой следом... и все закончится очень плохо. Для тебя» - Вентру знал, что испанец не услышит его мыслей. Постояв так некоторое время, он вновь сел на диван к Эдварду – как ни в чем не бывало.
Сдерживать свои эмоции, ни как не выдавать их, контролировать себя даже в самые критические моменты – клан Вентру, клан аристократов, правителей и лидеров вседа отличался потрясающей выдержкой и мог прекрасно скрывать свои чувства, никак их не показывая. Вот и сейчас, несмотря на не самые светлые и добрые мысли, Эрик, приобняв Эдварда за плечи, выглядел так, будто бы ничего не произошло.

Перед рассветом на душе всегда неспокойно. В эти долгие, тягучие как мед, минуты, когда солнце ещё не появилось из-за горизонта, но уже ощущается всем телом, появляются странные, неприятные ощущения. Даже если ты в надежном убежище, хочется спрятаться, укрыться как можно дальше от палящего, смертельного света.
Эрик покрепче прижал к себе Эдварда – близость Дятя успокаивала и солнце, уже освещавшее первыми лучами высокие башни города, казалось не таким ужасным. Эдвард, уже практически погрузившийся в холодный, мертвый сон, охватывающий вампиров днем, все-таки почувствовал движение Эрика.
-Ммм? Что такое? - Негромко пробормотал он, не открывая глаз.
-Все в порядке. - Вентру мягко коснулся губами виска младшего вампира. - Спи..
Эдвард ничего не ответил, но англичанин знал, что он слегка улыбнулся – тепло, ласково- и погрузился в сон. Взъерошив пальцами не очень длинные, светло-каштановые волосы, Эрик еще несколько секунд смотрел на спокойное лиц Эдварда, прежде чем сон захватил и его.