[2691]

Глава I

I
В Чареи возвращались поспешно: Даймар боялся, что каждый час промедления может стоить раненному жизни. Мирэ не приходил в себя с утра, только постанывал и метался в бреду, но веревки крепко удерживали следопыта на спине мьери. Зверь тихо посвистывал, иногда – трещал, и в этих звуках Даймар Каишер, командир отряда морских следопытов «Яэло», чувствовал страх животного за своего хозяина.
Этот рейд выдался неудачным с самого начала – дурная погода, неспокойное море. Завершая петлю по заливу, «Яэло» нашли гнездо йоранги – морских змей, одних из множества опасных тварей, что были последствиями многовековой войны, закончившейся едва ли тридцать шесть лет тому назад.
Следопыты - не воины, и зачисткой логова не должны были заниматься. Силы – не те.
Но йоранги почуяли чужаков, и лиа пришлось вступить в бой. Одного… вернее, одну – Ярни – потеряли. Перед глазами Даймара все еще раскрывался цветок кровавого пятна, и билось между челюстей змея тело Ярни. Смешливая и темноглазая Ярни, тонкая и гибкая, как ветка прибрежной ивы, переменчивая, как морская волна…
- Он не дотянет, - Ильме Шенри, помощник командира, направил своего мьери к зверю Каишера. Светло-голубые глаза таэ’роу смотрели с тревогой.
- Дотянет, - отрезал Даймар. За последние дни его, и без того резкое, лицо заострилось еще сильней, под глазами пролегли тени. Короткие черные волосы торчали колкими иглами. Соленые капли жгли израненные руки – тогда, в бою, он кинулся на змеев в надежде спасти Ярни… Клыки йоранги оставляли страшные шрамы, но они были не так ужасны, как раны в шэа следопыта.
Солнце плавилось на неспокойной поверхности моря. На северо-западе уже виднелась туманная дымка – земля приближалась. Лишь бы дотянуть… Сколько еще – три часа, пять? Протянет ли Мирэ…?
Двое других следопытов – Кайми, мастер нейа, и Тейчо, Шепчущая отряда, молча гнали своих мьери вперед. Солнечные блики таяли на черной, лоснящейся шкуре зверей, вытянутые морды и длинные плавники рассекали лазурную, с барашками пены, воду изо всех сил.
- Дотянет, - повторил Даймар, и в усталом голосе прорезались металлические нотки.
Ильме прикрыл глаза; «Средоточия, пусть мои страхи будут просто глупыми страхами… Мирэ справится. Он сильный. А я просто говорю глупости»
Над головой насмешливо кричали чайки, и глаза жгло от соленых капель, летящих в лицо при каждом рывке мьери вперед.
До Чареи они добрались через четыре часа…

Мирэ выжил. Упрямый крепыш, он цеплялся за жизнь руками и ногами с остервенелостью нейа, и Даймар, притащивший буквально силком лучших лекарей Чареи в отрядный дом, твердил – «Выживет». Лекари качали головами – «Слишком много яда в крови». Эй’роу был готов драть глотки за эти слова, и тогда Ильме приходилось хватать командира за плечи – разъяренный Даймар мог броситься на лекарей, не веривших в силы раненого следопыта.
Закат плавился алым воском. Солнце падало за горизонт, и по травянистым холмам, тянущимся от города на запад, протянулись полосы золотого, тускнеющего света.
Море темнело стремительно; с востока накатывала волна густой синевы, и лишь у берега еще тихо шелестели прозрачно-золотые волны.
- Нас осталось четверо, - Тейчо всегда подходила бесшумно. Шепчущие могли договариваться с миром, не разделяя его на части – по крайней мере, они старались так делать. Тейчо лучше всего знала и понимала небо – казалось бы, что ей делать в доме Кемай, чьим уделом была вода…? «Я слишком люблю эту соленую синеву», смеялась светлоглазая лиа, с волосами, чьи длинные пряди солнце выжгло почти до белизны.
- Пятеро, - Ильме смотрел, как тают на воде круги от пущенного вплотную к волнам плоского камня. Подбросил в руке еще один.
- Мирэ не поднимется с постели еще несколько недель, - Тейчо опустилась на теплую, нагретую за день, гальку и вытянула босые ноги вперед, к тихо шипящей линии прибоя. – И ты сам…
- Я поменял своё мнение, - мотнул головой Ильме. – Тогда я был слишком испуган.
Шепчущая подняла маленький и округлый камешек, покатала между ладоней.
- Хорошо. Но нас все равно – четверо.
- Я знаю.
- А Даймар?
Ильме пустил еще один плоский камень по воде. Один, два, три, четыре, пять…
- Хорошо, - улыбнулась Тейчо.
- Плохо, - отрезал следопыт. Он сплел пальцы на колене и опустил на них подбородок. – Даймар все понимает. Он ведь не дурак.
- Но наш эй’роу слишком любил Ярни, - ветер растрепал светлые волосы Шепчущей, и сейчас они вились вокруг круглощекого лица мягким ореолом.
- Мы все её любили, - повел плечами Ильме. Смеющиеся глаза, теплые и тонкие пальцы, браслет из ракушек на изящном запястье, и пляшущий в руке послушной птицей цзянь… Ярни, темноволосая и маленькая… Ильме её любил. Также, как и Даймар, хотя командир отряда и никогда не догадывался о том, что чувствует его таэ’роу. В Каишере было слишком много власти, и делиться Ярни он не хотел ни с кем.
«Средоточие…» - уголки глаз защипало, и следопыт крепко зажмурился. Он не хотел, чтобы Тейчо видела его слезы; слишком внимательным был взгляд Шепчущей, слишком много она могла понять. И слишком странными были мысли этой беловолосой, загорелой лиа.
Тейчо отвернулась в сторону; неподалеку вытаскивали на берег рыбацкие баркасы, и вокруг толпились лиа, помогая разгружать сети. Воздух наполнило множество голосов.
- Поговори с ним еще раз, Ильме, - голос Шепчущей мягко вплелся в рыбацкий гомон. – Нас слишком мало.
Лиа поднял ресницы. Закатное солнце оставляло на воде размытую золотую дорожку, тающую в темноте на востоке – и почему-то показалось, что там, далеко, виднеется тонкая женская фигурка в легкой одежде и со спутанными волосами. Ярни…
- Поговорю, - Ильме поднялся. На Тейчо он не смотрел. – Не беспокойся.

Нарьен т’Еро ждал Даймара на причале, возле слегка покачивающегося фрегата – массивного и мощного «Льемо», ветерана войны с Исказителями , и до сих пор – самого сильного корабля во всем морском флоте Шэн-лие. Советник Шторма сидел на бочке; в крепких и узловатых пальцах была зажата трубка, и терпкий, сизый дым поднимался к чистому полуденному небу. Вокруг сновали матросы, грузчики, докеры, посыльные, рыбаки, торговцы… портовый район Чареи был самым оживленным в городе – даже торговый, с его вечным гомоном, запахом специй, свежей рыбы, оружейной смазки и горячего хлеба казался куда менее спокойным, чем прибрежные кварталы со складами, мастерскими, доками, скрипом мачт, окриками матросни и извечными криками чаек.
- Ясного дня, Даймар, - т’Еро выдохнул в воздух струйку дыма. Массивный и широкоплечий, Советник Шторма смотрел на мир из-под широких и кустистых бровей, а битые сединой волосы коренастый лиа заплетал в короткую и толстую косу. Шаа’роу, главнокомандующий морским флотом, Нарьен был лучшим воином и капитаном дома Кемай; помощник Владычицы Озер, он отвечал за все, что касалось битв – и нрав т’Еро был похож на его обязанности. Решительный, резкий и смелый, лиа разменял уже вторую сотню лет – и пока не собирался уходить к Средоточию.
Каишер поклонился. «Яэло» вернулись два дня назад. Это время тянулось для Даймара медленно, и каждая минута отдавалась болью в шэа; забыться не могло помочь ничего.
- И вам, эй-раан.
- Садись, - Нарьен кивнул на соседнюю бочку. Выбил трубку о деревянный край и спрятал её в большой кисет на поясе. Битыми солью сапогами Советник упирался в камни причала, и одежда – простая, грубоватая, никак не вязалась ни со статусом, ни с той властью, которой обладал этот лиа.
Даймар покорно сел и отвел взгляд в сторону. Он догадывался, что т’Еро знает, зачем командир «Яэло» пришел к нему. Знал следопыт и то, что первого слова ждут от него.
Молчание, повисшее между моряками, разбивали крики чаек, скрип канатов и разговоры матросов.
Даймар опустил взгляд на свои руки и криво усмехнулся:
- Гнездо вычистили?
- «Миргаш» и «Эльтан» ушли позавчера. Думаю, что уже да.
- Хорошо…
Во рту стоял гадкий, медный привкус. Вина давила на плечи, и Каишеру хотелось выть. Во всем, что произошло с отрядом, был виноват он сам.
- Советник…
- Нарьен, - мягко поправил следопыта т’Еро.
- Нарьен, - кивнул Даймар, - я хотел вас попросить. Это не принято среди разведчиков, но сейчас я…
Он замолчал и вновь отвел взгляд. Сквозь лес мачт проглядывало искрящееся золотом и аквамарином море. Лиа сейчас его ненавидел… Соль воды впитала в себя кровь той, кого он любил. Как можно это простить?
- Я сейчас не смог подобрать себе в команду новых следопытов. Мысли не о том, - Даймар вскинул руку к виску, - поэтому – прошу найти вас. Одного. Мирэ поправится. Я это знаю точно.
Нарьен запустил пальцы в густую, переплетенную тонкими косичками, бороду.
- Хорошо. Я все понимаю, Даймар. Жди меня послезавтра утром.
Подавшись вперед, он крепко сжал плечо следопыта широкой и крепкой ладонью. Узкие глаза Советника смотрели серьезно. И грустно. В темно-зеленой глубине плескалась застарелая боль.
- Я тебя понимаю, - тихо произнес Нарьен. Во время войны он потерял жену и брата. Детей у него не было, и племянница – Сейней, считалась наследницей Советника. Уже сейчас эта невысокая , светловолосая лиа, которой едва ли сравнялось тридцать семь лет, доказывала, что так её называю не зря.
Даймар склонил голову. Поднялся.
- Спасибо, Нарьен, - он поднял взгляд на Советника. В уставших глазах следопыта читалась искренняя благодарность, - я буду ждать.

Хоро ткнулся мокрой головой в колени Ильме. Следопыт сидел на краю каменного причала, тянущегося на двадцать шагов от берега в море. Сквозь прозрачную воду было видно, как колышутся ярко-зеленые водоросли, и как солнце высвечивает белизну мелких ракушек.
Мьери фыркнул, хлопнул хвостом по воде, подняв фонтан брызг. Ильме рассмеялся – через силу, и было в смехе что-то ненастоящее. Мертвое.
«Плавать? Рыба? Играть?» - задрожала ниточка, натянутая между лиа и его зверем.
- Прости, - следопыт положил ладонь на лоснящуюся, темную кожу Хоро, - не сейчас.
«Сам? Плыть? Один?»
- Давай… - лиа чуть оттолкнул нейа от себя, - только вернись.
Мьери мелодично затрещал и с громким плеском ушел под воду. Мелькнуло вытянутое, сильное тело… Исчезло; только уже далеко, в двух десятках гребков, поверхность моря взрезал на мгновение спинной плавник.
Ильме уперся локтями в колени и уронил голову на ладони. Сегодня ему снилась Ярни. Она танцевала на песчаном берегу, и над острыми коленями взлетала тонкая ткань юбки, а на загорелых лодыжках и запястьях звенели браслеты. Ярни танцевала, пока не накатила огромная, алая волна и не смыла хрупкий силуэт… Проснулся следопыт с криком.
«Яэло» ходили подавленные. Кайми сидел круглыми сутками у постели Мирэ, помогал лекарям всем, чем мог… Тайчо еще заметила как-то, что мастер нейа мог бы стать отличным целителем. Кайми глянул на неё в ответ, резко и быстро, и отозвался лишь через пару мгновений:
- Я ушел бы к Средоточию после первого же умершего на моих руках.
Больше на эту тему не разговаривали.
Без Ярни дом отряда словно бы выцвел, онемел. Без её смеха, легких шагов, порхающей фигуры и запаха кофе по утрам. Комната погибшей стояла нетронутая; даже Даймар не заходил туда, хотя Ильме видел командира несколько раз неподвижно застывшего у двери. Но Каишер так и не толкнул створу.
Сегодня должен был прийти Советник Шторма.
Ильме со вздохом поднялся на ноги и пошел по нагретым камням в сторону дома. Тот вырастал из больших валунов, наваленных в воду в двадцати шагах от берега и возвышающихся небольшим островком. Дом был будто бы продолжением камней – двухэтажное здание с открытыми галереями и плоской крышей – там следопыты тренировались на клинках. По обе стороны, на берегу или в море – на сваях или так же, на камнях, тянулись другие дома, забросанные на достаточно большом расстоянии друг от друга. До города идти было далеко.
На крыльце Ильме рассеянно тронул нить из костяных колокольчиков – те отозвались надтреснутым звоном. Кольнуло будто бы ледяной иглой сердце…
- Нам бы отдохнуть хотя бы немного, - прошептал следопыт, - оправиться…
Дверь беззвучно повернулась на петлях; в доме пахло лекарственными травами, табаком Даймара и благовониями, которые постоянно жгла Тайчо. А Ярни любила лимоны… Их цвет, вкус, когда тонкие дольки посыпали щепоткой сахара, запах…
В общем зале, на тростниковой циновке, подвернув под себя ноги, сидел Каишер. Всклоченный, с пробивающейся на щеках темной щетиной, он совсем не было похож сейчас на одного из лучших командиров морской разведки. Просто – усталый лиа, который никак не может выспаться.
Ильме знал – Даймару тоже снятся кошмары, как и ему.
Возле Каишера на невысоком столике стояла бутылка из темного стекла, одинокая керамическая чашечка.
- Перестань, - Ильме сразу догадался, что в бутылке, - так… так нельзя.
- Я её даже не открывал, - скривил губы командир отряда. – Веришь?
Русоволосый лиа со вздохом опустился на соседнюю циновку. Кинул быстрый и осторожный взгляд на перебинтованные руки Даймара.
- Болят? - тихо спросил разведчик.
- Нет, - ответ прозвучал зло, резко.
Ильме отвел глаза в сторону. Между следопытами повисло тяжелое, неловкое молчание, какое теперь почти всегда окутывало дом.
Его раскроил – решительно и громко – стук в дверь. Каишер вскинул голову, но ответить – не успел: Нарьен т’Еро переступил порог, не дожидаясь разрешения. Он был – к удивлению следопытов – в темно-синей с золотистой оторочкой куртке, заменявшей у высшего командования флота мундиры. В доме Кемай не любили строгих правил.
- К чему такая помпезность? – вскинул темные брови Даймар. Голос следопыта прозвучал вымучено-весело. Ильме попытался подняться – если командиру могла быть дозволена подобная наглость, то его помощник не мог такого себе позволить.
Советник махнул рукой.
- Это не ради вас, не обольщайтесь. Эй-раан Ильме, не подскакивайте.
Каишер кинул на русоволосого лиа короткий взгляд, мол – сиди, раз разрешают. Потом перевел выжидающий взгляд на Советника. Ильме беззвучно вздохнул – иногда Даймар вел себя настолько непочтительно, что хотелось схватиться за голову; а сейчас… казалось, остроскулый следопыт и вовсе забыл, с кем разговаривает.
- Конечно, - усмехнулся Нарьен, - сразу к делу. Даже чаю не предложите нам.
Т’Еро отступил в сторону и легко подтолкнул стоявшего до этого у него за спиной лиа вперед.
Мир качнулся перед глазами Ильме, и кровь застучала в висках сумасшедшими барабанами. Такого не могло быть. Не могло. Но…
Темные встрепанные волосы, и темные же, вытянутые глаза. Тонкие черты лица, узкие плечи, угловатая фигура… Ярни?!
Рядом сдавленно выдохнул Даймар. До Ильме смутно и как-то глухо долетели слова Нарьена – Советник о чем-то говорил. Сжав кулаки так, что ногти впились в кожу – больно, очень больно, следопыт зажмурился на мгновение. Приподнял ресницы.
- … и на возраст прошу не смотреть.
Мальчишка. Взъерошенный, немного испуганный; на него неотрывно смотрело двое уставших, взрослых лиа, и в их глазах – темных и светлых – читалось первые секунды что-то безумное и радостное. Но это исчезло спустя два или три удара сердца; осталась только боль.
- Шутите? – хрипло выдохнул Каишер.
- Нет, - покачал головой Советник. – Ты просил меня выбрать нового члена отряда – я это сделал. Не обессудь, Даймар.
У Ильме кружилась голова. Он всматривался в тронутое морским загаром мальчишеское лицо – такое похоже на Ярни… и не похожее, и все пытался понять – где, где он его видел?
Каишер сузил глаза. Секундная радость оставила после себя разворошенные угли потери.
- А зовут этого _нового_члена отряда как?
Мальчишка отозвался сразу.
- Аалай Ланне, эй-раан.
… Ланне! Ильме вспомнил: Теимир Ланне был командиром отряда «Ночной прилив»; его жена, Илия – Шепчущей. Того же отряда. Они погибли больше десяти лет назад – стычка с кайангским патрулем на юге земель Шэн-лие. Теимир приказал своим лиа уходит, и сам остался прикрывать отступление. Илия не бросила мужа. Море выпило их кровь, и соль, текущая по венам, стала солью бесконечных волн.
- Ланне, - повторил Даймар, пристально глядя на мальчишку. Тот, кивнув, чуть смущенно повел острыми плечами и, справившись с нерешительность, отозвался, гордо вскинув подбородок:
- Не смотрите на мой возраст, эй-раан. Я готов к тому, чтобы стать следопытом.
- Сопляк, - прорычал Каишер. Ильме видел, что командир взбешен, и торопливо поднялся на ноги:
- Советник, мы можем поговор…
- Сядь, - резко оборвал его Даймар и сам уже встал с циновки, - говорить буду я. С вами, - он гневно смотрел на Советника Штормов, - один на один.
Т’Еро кивнул и жестом указал на дверь; пропустил вперед Каишера и вышел следом. Ильме и Ланне остались одни в зале, где еще ощущалось тяжелое дыхание чужой ярости. Мальчишка разглядывал линии дерева у себя под ногами, и следопыт видел, как Аалай упрямо сжимает губы в тонкую линию, кусает. Храбрится?
Ильме вздохнул устало и приложил руку ко лбу. Ланне кинул на разведчика быстрый взгляд, и тому показалось, что Ярни – еще совсем юная, испуганная, посмотрела на него из-под спутанной челки.
- Ильме Шенри, - сухо представил русоволосый. Мальчишку было жалко; но шэа болела так, словно её царапали изнутри железными когтями. Острые черты стоящего перед следопытом лиа сливались перед глазами с лицом Ярни. Хотелось выть.
- Очень приятно, эй-раан, - мальчишка… Аалай, поклонился.
Ильме вздохнул. Ему не было приятно. Зачем, ну, зачем Советник это сделал?
- Не смотрите на мой возраст, - упрямо повторил Ланне. Следопыт неожиданно желчно усмехнулся:
- Сколько тебе? Хотя бы двенадцать зим сравнялось?
- Четырнадцать, - вскинул острый подбородок Аалай, - и я могу говорить с орхи и мьери, знаю морские течения и ветра, умею обращаться с клинком.
- Неужели? – улыбка Шенри просто источала яд; на него продолжали смотреть упрямо и серьезно.
- Да. И я могу повторить в третий раз, эй-раан, - худые и небольшие ладони Ланне сжались на ремне сумки, которую он так и не снял с плеча. Ильме покосился в сторону окна, сквозь которое виднелись смутные силуэты спорящих Даймара и Советника.
- Ладно. Пойдем, Ланне. До чего бы они не договорились, я хочу выбить из тебя всю эту глупую спесь.
Мальчишка испуганно округлил глаза, но все же сделал пару нерешительных шагов в сторону следопыта.
- Сумку оставь.
Аалай покачал головой.
- Там мои вещи.
- Их тут никто не украдет.
- Нет, эй-раан.
Ильме захотелось сплюнуть. Средоточие, за что? Почему этот мальчишка, до боли похожий на Ярни – легкая походка, птичьи жесты, вихры на затылке, появился именно сейчас, когда боль потери выворачивает шэа наизнанку и треплет в клочья? В другой раз Шенри был бы рад познакомиться с маленьким упрямцем, но сейчас тонкие черты Ланне вызывали лишь тоску и глухой вой, рвущийся изнутри.
- Идем, - едва ли не рявкнул, сам мгновение спустя устыдившись этого, Ильме и направился к обманчиво-хрупкой лестнице, ведущей через второй этаж – на крышу.
«Яэло» устроили себе там настоящую тренировочную площадку; Даймар настоял на том, чтобы его отряд был хорош не только в море. Часто бывало, что следопыты участвовали в рейдах в сторону Кайанга и были частью абордажной команды… А в море. Все было по-другому. Ильме сжал зубы – по ночам ему снился один и тот же сон, один и тех же цветов – синее и красное. Тридцать шесть лет хрупкого мира… Казалось бы, море вычистили еще в первые годы после гибели последних Исказителей, но выжили, ускользнули… Следопыт сжал кулаки; краем глаз заметил, как попятился в сторону Ланне.
Шенри кивнул на огороженную каменной линией площадку – шесть на шесть шагов; здесь упражнялись в боях с клинками. Их Ильме захватил с собой – два легких и прямых меча.
Аалай, оставив сумку возле лестничного проема, осторожно приблизился – мальчишка оглядывался по сторонам, но как-то исподлобья, нерешительно.
Ильме расчехлил клинки – сталь поймала отблески солнце, раскидала по крыше блики. Лезвия были лишь слегка затуплены – «Яэло» упражнялись с настоящим оружием. Ланне остановился у края площадки. Следопыт заметил сжатые кулаки и упрямо стиснутые зубы.
- Страшно? – хмыкнул Ильме и, осторожно перехватив клинок, протянул его мальчишке. Аалай взял оружие осторожно, слегка нахмурился – тот был тяжеловат.
- Вперед, - следопыт встал напротив. Нагретый солнцем песок покалывал босые ноги, мерцало под золотыми лучами яркой лазурью море. Аалай коротко кивнул.

… Двигаться мальчишка умел; чистокровный намьё – Ильме вспомнил, что супруги Ланне оба были из Шаэнаара – он казался текучей водой, пляской птичьих перьев, солнечным бликом. Отточить, научить , объяснить, что не стоит бояться…
Хотя силенок Аалаю не хватало. Шенри только хмыкнул, когда мальчишка покатился кубарем по песку – в одну сторону, а клинок – в другую.
- Паршиво, - припечатал Ильме, наблюдая, как поднимается запыхавшийся, встрепанный юный противник. – В настоящем бою ты был бы уже давно мертв.
«Да и сейчас я тебя жалею. Будь здесь Даймар, он бы не стал бить плашмя. И в пол силы»
Ланне упрямо встал напротив, вцепившись мертвой хваткой в клинок.
- Нападай, - вскинул брови Ильме. Злость капля за каплей уходила; следопыт, глядя на мальчишку, постепенно смирялся с тем, что теперь этот темноглазый и темноволосый юнец будет частью его отряда. Если сможет. Если справится, не испугавшись настоящей глубины, настоящей опасности. Настоящей смерти.

Шенри гонял мальчишку еще часа полтора – под конец тот уже едва держался на подгибающихся ногах и никак не мог отдышаться.
- Все, хватит, - смилостивился Ильме, когда Аалай слетел с узкого бруса, над которым языками маятника раскачивались мешки с песком. Ланне молча кивнул; на разговор сил уже не было.
«А придется найти» - следопыт забрал клинки, указал в сторону лестницы.
- Пойдем. Думаю, командир уже поговорил с Советником и теперь уделит тебе время.

Каишер сидел на конце каменного причала, свесив ноги вниз. Солнце резко очерчивало линии поджарой и сильной фигуры, топорщился ежик черных волос.
- Командир? – Ильме остановился у Даймара за спиной. Ланне замер рядом, тщетно пытаясь отдышаться.
Легкий поворот головы. Следопыт смерил помощника вопросительным взглядом; на мальчишку – даже не глянул.
- С вами можно поговорить? – «Ты уже успокоился?». Ильме знал Даймара давно, и умел задавать правильные вопросы.
Короткий кивок.
- Вполне.
Ланне возле плеча Ильме, казалось, совсем перестал дышать. Глаза мальчишка опустил и сцепил руки за спиной.
- Он вполне неплохо обращается с клинком. Все в порядке с ловкостью и вниманием. Не знаю, что будет под водой, но… - Шенри посмотрел на Аалай, - ты родился в Шаэнааре?
Получив утвердительный кивок, русоволосый продолжил:
- То с этим тоже не должно быть проблем.
Даймар приподнял брови. Он не ожидал таких слов от помощника.
«Прости» - говорил светлые глаза Ильме, - «я пытаюсь отпустить нашу общую боль. А мальчик – не виноват»
Молчание затягивалось. Над головой кричали чайки – острые, белые перья, жадные глаза. Волны мягко лизали каменный причал, в прозрачно-аквамариновой глубине мелькали рыбьи стайки.
Аалай неподвижно стоял рядом с Ильме. Краска постепенно сползала с острых скул, уступая место взволнованной бледности.
- Это глупость, - наконец, скривил губы Даймар.
- Мы остались без самого быстрого и легкого следопыта… - негромко отозвался Шенри. «Прости, Ярни. Прости»
На щеках Даймара заходили желваки. Ильме твердо смотрел командиру в глаза – его шэа словно бы разделилась на две половины. Одна была полна соленого, цвета крови, горя, вторая была будто промыта дождевой водой, и в ней остались трезвый расчет и понимание – Советник поступил, хоть и странно, но верно.
«Ай, Ай, Ай…!» - ругань чаек разбивала молчание.
- Спать будешь в общем зале, - не глядя на Ланне, кинул Даймар. Поднялся. Мальчишка попятился назад, потом резко замер, вскинул глаза на Каишера.
- Спасибо, командир.
Тот, уже шедший в сторону дома, не обернулся.

Ночь звучала шелестом волн. Дом отзывался спокойной тишиной. Незнакомый, чужой, пахнущий непривычно, выглядящий – непривычно. Аалай никак не мог заснуть, и уже несколько часов ворочался с бока на бок; Ильме принес несколько подстилок, тонкое, плетенное из ярких ниток, одеяло. «Жестко, конечно. Но мы скоро что-нибудь решим» - светлоглазый следопыт был дружелюбней всех. Те йчо, маленькая и круглолицая Шепчущая, смотрела на новенького, как на глупого маленького нейа и словно беззвучно спрашивала – ну, что ты выкинешь?
Аалай ничего не хотел выкидывать. Весь день он держался на одном лишь упрямстве – это упрямство и заставило его три с половиной года назад выскочить навстречу Советнику Штормов. Иногда Ланне был готов возненавидеть сам себя за это; ведь мог… мог не стремиться к жизни, так похожей на жизнь погибших родителей, которых Аалай и не помнил вовсе… Только быстрые, смазанные образы. И имена.
Луна заглянула сквозь широкое окно. Подмигнула круглым глазом цвета блеклого янтаря. «Не спишь, не спишь? Я тоже»
Мальчишка беззвучно поднялся на ноги, незаметной гибкой фигуркой скользнул к двери, ведущей к причалу.
Ночь встретила прохладой, перемигиваньем звезд и запахом соли. Ланне повел плечами и обхватил себя руками – выскочил, как был, в одной длинной, до колен, тунике с подкатанными до локтей рукавами. Остывшие камни под босыми ногами были слегка влажными.
В море – далеко, так что и слышалось едва-едва, на грани, пересвистывались орхи. Мальчишка знал это точно: у мьери голоса были тоньше, и небольшие нейа не ухали так раскатисто и басовито.
За плечами остались первые пол дня, показавшиеся новому «Яэло» длинными, словно месяц. Или даже не один.
Аалай поднял голову к небу, по которому будто бы раскидали стеклянное крошево или серебристый бисер. Ничего, кроме усталости, он сейчас не чувствовал. Ни страха перед тем, что ждало его завтра – и еще будет ждать все то бесконечное время, что он будет убежать командира и остальных, что стоит чего-то. Ни радости от того, что мечта… неужели?! – сбылась. Ни любопытства. Ничего.
Мальчишка устроился на прохладных камнях и подтянул коленки к груди. Море ласково шелестело совсем рядом, слабо мерцало жидким серебром.
- Я справлюсь, - тихо произнес Аалай. Собственный голос звучал жалко и слабо. – Справлюсь.