[2691]

внезапно - рассказ.
внезапно - из сидящей в моей голове еще с осени идеи, которой - увы! - суждено остаться идеей и одним рассказом-кучей-набросков, потому что я не вижу смысла. угу.
писалось - в подарок одному прекрасного командеру, который долго пинал меня это писать.
такие дела. а еще оно - в этом уже ставшем шаблонным максофраевском стиле городских чудес. умом понимаю, что так пишут все, но он до чертиков мне нравится, стиль этот, и никуда деться от него в своих оригинальных рассказах не могу :О

Монетки в колодце

Этот городок не понравился Яну с самого начала. Вернее, не городок даже, а деревня - одна из десятков небольших, похожих друг на друга, деревушек, лепившихся по берегам реки, что вилась вдоль покрытых виноградниками высоких холмов, постепенно переходящих в покатые горы.
Деревушка стала вынужденной остановкой: затянутый осенним туманом берег реки сливался в одно размытое серое пятно, навевал дрему, а до выезда на трассу, прямой лентой асфальта уводящей в сторону Мюнхена, оставалось еще слишком много километров, чтобы не начать мечтать об отдыхе.
Ян свернул после первого попавшегося на пути дорожного указателя - непроизносимое название принадлежало крохотной деревеньке, зажатой между склоном горы и темной полосой реки на узком участке земли. В ней, на первый взгляд. едва ли набрался десяток улиц и, остановив машину на крохотной площадке у реки, Ян еще несколько минут сидел, глядя сквозь лобовое стекло на сонную поверхность реки. Вряд ли он нашел бы в этой деревне кафе - выглядывающая из-за крыш домов церковь, да ровные лоскуты виноградников - это все, чем могло похвастаться это место.
Откинувшись на спинку водительского кресла, Ян глянул в глаза собственному отражению в лобовом стекле. Отражение - тридцатилетнее, темноволосое, хмурое - ответило ему невеселым взглядом.
Это путешествие не задалось с самого начала: отказавшаяся встречаться с ним в Мюнхене Анна, уже вторые сутки не отвечавшая на звонки, неожиданно вспомнивший о возрасте старый внедорожник, плохая погода, преследовавшая его с самого момента, как он въехал в эту речную долину... И, словно в насмешку над незадачливым путешественником, об крышу машины разбились первые капли дождя.
Вздохнув, Ян подхватил с заднего сиденья куртку, и выбрался в туманное, мокрое утро. На крохотной площадке-стоянке с примятой травой пахло сыростью, речной водой, землей, и откуда-то из тумана, висевшего над рекой, доносился плеск и отрывистое кряканье уток.
Ян надвинул на голову капюшон и, сунув руки в карманы, перешел дорогу - дома в деревне стояли сразу над ней, светлые, фахверковые, в солнечную погоду, наверное, смотрящиеся декорациями к сказке. Но не сейчас.
Сейчас эта сказка получалась какая-то пустынная, унылая.
Поглубже спрятав ладони в карманы, путешественник двинулся вверх по узкой улочке, ежась от прохладного сентябрьского воздуха. Он не собирался надолго задерживаться в этой деревушке, но хотелось передохнуть от дороги, от езды, от невеселых мыслей.
Улочка, выложенная старой брусчаткой, сузилась, уперлась в покосившийся от времени дом с неожиданно новыми голубыми ставнями на окнах, и раздвоилась на две других улочки - одна шла в гору, к церкви и виноградникам, вторая - уходила в сторону, вдоль основной дороги.
Дождь усиливался, неприятно постукивая тяжелыми каплями по плечам, но возвращаться к машине Яну не хотелось. Продолжать прогулку, впрочем, тоже, но он упрямо карабкался вверх по улочке, предпочитая мокнуть под дождем, нежели возвращаться на стоянку и продолжать поездку в Мюнхен, где ничего, кроме унылой конференции, его не ждет.
Крохотная церковь, окруженная неожиданно аккуратным садом, была почти полностью скрыта строительным лесами - Ян смог разглядеть лишь белый, кажущийся в дождливых сумерках серым угол и стрельчатое окно с яркими даже сейчас витражами.
За церковью начинались бесконечные виноградники - яркое одеяло, где красный чередовался с желтыми, зеленый с бурым, но даже это сейчас выглядело для Яна чем-то до обиды скучным.
Он не знал, чего ждал: что, когда поднимется сюда, разойдутся тучи? Что городок окажется, на самом деле, сказочным местом? Что молчащий в кармане телефон неожиданно зазвонит, и на экране высветится короткое "Анна"? Что все неожиданно станет хорошо, и клубок проблем, волочащийся за ним, внезапно размотается?
Поддев носком ботинка случайно подвернувшийся камень, Ян покосился в ту сторону, где под туманным пологом лежала река, и где проглядывали темные линии противоположного берега, а потом, пробормотав что-то про "дурацкое место", пошел обратно вниз.
Пора было заканчивать эту прогулку. Он уже размял ноги, проветрился, и никакого желания продолжать бродить по мокрым, блеклым улочками не было. Ян ускорил шаг, нырнул в ближайший, такой узкий, что два человека с трудом разойдутся, проулок, поспешил по нему вниз - кажется, так получилось бы срезать путь.
Но вместо улочки, по которой он поднялся, проулок уткнулся в крохотную, зажатую со всех сторон домами, площадь.
Выложенная такой же старой брусчаткой, она была практически пустой - если не считать темного силуэта колодца, видневшегося в дальнем конце площади. Помедлив, Ян направился к нему – кажется, один из проулков в той стороне мог вывести его обратно к машине. Мельком глянув на колодец - и удивившись тому, что тяжелой крышки нет - он поспешил дальше. Он спустился по десятку истертых временем ступеням, повернул влево, потом – вправо, чувствуя себя словно в каком-то огромного лабиринте. Сравнение, мелькнувшее на мгновение в мыслях, Яну совсем не понравилось, и он ускорил шаг, бормоча себе под нос что-то о чертовом дожде и чертовой деревушки, а потом завернул за угол, ожидая, что выйдет к большой дороге...
Но он вновь стоял на крохотной площади, и колодец виднелся метрах в пяти от него.
Ян удивленно потряс головой. Он никогда не причислял себя в тем людям, что способны заблудиться в собственной квартире, и сейчас чувствовал себя, по меньшей мере, глупо.
- Вот ведь… - со смесью растерянности и злости проговорил он и, помедлив, прошел до середины пустой площади, чья брусчатка казалась сейчас графитово-черной, а нависшие со всех сторон дома темнели плотно захлопнутыми ставнями.
Свернув в улочку, уже куда более широкую, чем прошлая, Ян пошел медленней, выбирая направление, стараясь никуда не сворачивать, и…
Спустя минут пять он снова смотрел на влажную брусчатку, плотно закрытые окна домов и колодец.
Ян раздраженно скинул капюшон куртки, подставляя разгоряченное лицо мелким дождевым каплям.
Возможно, он просто устал. Да и улочки в этом городке были настолько похожи одна на другую… Помедлив, он двинулся через всю площадь к колодцу, с удивлением понимая, насколько пустынна эта деревенька. Он бы мог сказать, что она заброшена, что жителей остался едва ли десяток, но видел и аккуратные скамейки возле входных дверей, и потемневшие от дождя керамические горшки с цветами, и какие-то забавные таблички на дверях – деревенька жила, но сейчас она почему-то словно отгородилась от Яна, повернувшись к нему спиной и завернувшись в серое покрывало дождя.
Дойдя до колодца, Ян обошел его кругом, ведя ладонью по влажным камням – но ни таблички, ни одной пояснительной надписи не было видно. Да и пользовались этим колодцем, в последний раз казалось, очень давно. Стерев с лица дождевые капли, Ян огляделся… и с удивлением обнаружил сидящего на скамейке у входной двери ближайшего дома какого-то пожилого человека. На нем был дождевой плащ – из тех, что продаются в любом магазинчике, прозрачный, дешевый. Почему-то эта деталь, кажущаяся напоминанием из другого мира – где есть кофейные автоматы, шумная реклама и звуки кассового аппарата, воодушевила Яна и, помедлив, он окликнул пожилого человека.
- Прошу прощения. А вы не подскажете…
Он дождался, пока старик – загорелый, с приветливым, морщинистым лицом – вопросительно глянет на него, а потом указал на видневшийся за спиной колодец.
- Это какой-то символ? Памятник? Зачем он тут стоит?
У всей поездки Яна не было никакого смысла, и с какой-то почти детской надеждой решил найти смысл хоть в чем-нибудь. Хотя бы в колодце.
Старик на удивление легко поднялся со скамейки и подошел поближе к приезжему.
- Это старый городской колодец. Символ? Да.... – он почему-то помедлил. – Да, можно и так сказать. Туда монетки кидают. Традиция такая. Знаете, как приедет автобус с туристами –они тут столпятся и как начнут вниз монетки кидать. Весело же. Да и традиция эта добрая – монетку кинешь, тебе и жизнь сразу лучше покажется.
Ян недоверчиво хмыкнул.
- Туристы? Здесь? – он оглядел крохотную площадь, потом покосился на колодец. – Глупая традиция, не может одна монетка изменить жизнь.
- Не монетка, - дружелюбно пояснил старик, - городские духи.
Ян вежливо улыбнулся.
- Духи. Ага.
- Они живут в колодце и, если вы не любите их город, то и духа невзлюбят вас – не отпустят отсюда, запутывать встанут, погоду плохую нашлют. И ничего хорошего от жизни.
Еще раз вежливо улыбнувшись, Ян качнул головой – он слышал в своей жизни ни одной такую городскую сказку, ив се они казались ему похожими одна на другую: киньте монетку – и ваше желание исполнится! Забросьте монетку на тот камень – и воздастся вам сторицей за хорошее дело.
- Глупости… - негромко пробормотал Ян, а потом, помедлив, сунул ладонь в карман куртки, нащупывая пару мелких монет. Покосился на старика. – И, что, вот так сразу? Все станет хорошо?
- Не попробуете – не узнаете.
Подойдя вплотную к колодцу, Ян, не глядя, закинул туда монетки. А потом, с виноватой улыбкой, словно извиняясь за этот порыв любопытства, заглянул через край…
И удивленно качнул головой – он ожидал увидеть стоячую, серую от дождя воду где-то внизу – а увидел чистое дно совсем рядом и удивительно светлую воду.
- А где… - он прищурился. – Где мои монетки? Тут не одной нет.
Ян обернулся к старику за ответом. Тот пожал плечами.
- Неужели вы думали, что городские духи не будут тратить деньги, которые им оставляют люди?
Удивленно нахмурившись, приезжий вновь повернулся к колодцу… а потом вскинул голову вверх, понимая, что дождь прекратился, и что тучи постепенно расходятся, обнажая откровенно-яркие кусочки осеннего неба.
Город ожил словно по волшебству – откуда-то из проулка вышло несколько человек, складывая зонты, а двери одного из домов оказались дверьми магазинчика, и оттуда с визгом выскочило пол десятка детей с мороженным в руках.
Рассеивающийся туман открывал все новые и новые цвета, и Ян видел, что дома на самом деле – не серые, а что каждый имеет свой неуловимый оттенок – зеленоватый, синеватый, красноватый. Откуда-то потянуло свежим хлебом.
- Ну… - стараясь скрыть растерянность, он повернулся к своему случайному «гиду». – И на что же, - поинтересовался Ян, пытаясь вложить в голос хоть немного вежливого сарказма, - городские духи потратят мою мелочь?
Старик пожал плечами, а потом вытащил из кармана брюк помятую сигарету и старую зажигалку. Прикурил, а потом все-таки ответ, со всем тем же ненавязчивым, спокойным дружелюбием.
- Ну, может быть, купят себе мороженое?
Ян моргнул. Потом обернулся в сторону разноцветной стайки детей, уже убежавшей куда-то к краю площади.
А молчавшие вторые сутки у него в кармане телефон, наконец зазвонил, высветив одно короткое имя – Анна.