мне вот интересно...

[2691]

если я повешу здесь кусок текста, который мучаю с двадцать пятого декабря, процесс пойдет лучше? х_х""

рабочее, до.)

Город плавился в объятьях солнца, горячих, пылких, будто зеленый, как старая медь, диск на безоблачном небе знал, сколько осталось его белокаменному любимцу, и теперь пытался им насладиться, пока не наступил конец.
Стены истекали жаром; это лето выдалось слишком душным, горячим, и даже ветер с моря был похож на дыхание умирающегося - слабый, он не нес спасительной прохлады.
Волосы казались плотным шлемом. Найррэ подобрал их, связав длинные светлые пряди в узел, но жара давила на виски, обхватила голову тугим обручем. Хотелось опуститься на колени перед фонтаном и, положив ладони на светлый мрамор, сунуть голову под холодные, прозрачно-аквамариновые струи.
- Не спи, шайми, - на плечо Найррэ опустилась тяжелая, сухая ладонь. Отец сел рядом , сощурился, до рези в глазах вглядываясь в искрящийся, теряющийся в белой солнечной дымке, горизонт.
- Никого, - сын повторил его жест. А потом опустил взгляд вниз, на тонкие линии мачт, острые силуэты кораблей. Белые паруса были опущены, но Найррэ знал - в любой момент, днем, ночью ли, они поднимутся и, онирскими крыльями поймав ветер, понесут светлые корабли вперед... К еще пока спокойному горизонту.
- Тебе страшно? - Тайле Ланьер смотрел на сына серьезно, и в глубине серых, с золотистыми крапинками, глаз Найррэ видел свое отражение.
- Да, - честно признался он. Отец коротко хмыкнул.
- Это правильно, что ты признался, - он оглянулся назад - на белый город с синеватыми черепичными крышами, на арки мостов, яркие пятна скверов и тонкое кружево дворцовых башен, - я тоже боюсь. Боюсь не за себя, - он сжал ладонь на рукояти гибкого, тонкого и прямого клинка, - а того, что все будет зря.
Найррэ приложил ладонь к глазам.
- Отец... Ирио Зейале говорил, что такое безверие ослабляет нас. Нужно верить. Даже если страшно.
- Хотел бы я иметь мудрость ирио Зейале, - качнув головой, Тайле повел рукой по белым, шершавым камням крепостной стены. Потом посмотрел на небо. Поднялся, - меня ждет тэн.
- А я?
- За тобой он не посылал.
Найррэ остался один. Над головой, кружась на ладонях ветра, кричали ониры. Этот гомон резал по ушам, отдавался глухими молоточками в голове. Пахло горячей солью, каменной пылью. Горизонт был чист...

Найррэ нашел Лиит в крохотном парке, приютившемся возле Дома Эйаль. Кэро Ильят Тайи сидела на желтой, выженной солнцем траве у небольшого родника, обложенного камнями, и кормила с ладони сушенной рыбой уличного онира. Встрепанный светло-рыжий кот с оборванным ухом благодарно терся большеухой головой о ладони девушки и урчал.
- Я знал, что найду тебя здесь, - Найррэ сел рядом; онир нахохлился, отскочил в сторону, смерив незнакомца настороженным взглядом.
- Тут тихо, - Лиит протянула ониру последний кусочек, - и спокойно.
- Сейчас в городе нигде неспокойно. Лиит... Почему ты не ушла? Не уйдешь? Еще есть время.
Кэро резко вскинула голову.
- Я служу Лику Любви, как ты - Лику Войны. Слишком многим я буду нужна здесь, не меньше, чем будет нужен твой клинок, Найррэ Ланьер, кэро Ильят Лэс!
- Я... не хотел тебя обидеть, - воин осторожно коснулся плеча Лиит, - просто... боюсь. За тебя.
Служительница Любви ничего не ответила. Сухой, жаркий ветер тронул тонкие косички, зазвенел бубенчиками на их концах. В парке не было никого, кроме Лиит и Найррэ. Над водой, едва слышно стрекоча слюдянными крылышками, носились стрекозы - большие, почти с ладонь.
- Лиит...
Кэро оборвала Найррэ, приложив ладонь к его губам.
- Тише. Я просто хочу побыть с тобой. Пока есть время.
Воин поцеловал тонкие, прохладные пальцы и бережно обнял девушку за плечи. Солнце, постепенно опускающееся к закату, теряло теперь свой жар, и мягко касалось спины, затылка. Вода родник окрасилась изумрудными, густыми бликами.
Лиит внезапно поднялась, протянула руку Найррэ.
- Пойдем.
Тот вопросительно приподнял брови.
- В Дом. Мне кажется, тебе нужно поговорить с Богиней.
Воин тихо рассмеялся.
- Мне нужно... Мне нужно быть с тобой, акайми.
Лиит улыбнулась в ответ и повторила.
- Пойдем. Мне кажется, у нас еще есть время.

В доме Богини пахло травами - по углам просторного зала стояли большие курильницы-треножники, и дым поднимался сизой лентой к высокому своду.
Напротив входа, под выходящим на восток окно, стояла в золотистом круге дневного света грибисинная статуя. Хрупкая женщина стояла, вытянув вперед открытую ладонь, словно пыталась на неё что-то поймать. Мастер смог резцом изобразить легкость складок тонкого одеяла, прочертить едва заметные морщинки по лицу, у которого не было возраста. Богиня улыбалась, и любой, входящий в Дом, чувствовал на себе её теплый взгляд.
- Коро вэйль, кэро Тайи и кэро Лэс, - бесшумно ступая босыми ногами по мозаичному полу, к Найррэ и Лиит подошел служитель Эйаль. Его светлые, почти белые волосы, схваченные у затылка, спускались тонкой и длинной лентой косы почти до колен. Узкие карие глаза смотрели ласково. Мягко.
Молодые служители, сложив ладони у груди, почтительно поклонились.
В зале было прохладно. Летняя духота отступала уже на пороге, и вместе с ней на еще раскаленной улице оставалась каменная корка, осыпавшаяся с плеч. Под выложенным зеленоватым камнем свободом дышалось легче.
- Богиня дарит каждому покой...- служитель Эйаль был даже ниже Лиит. Сухие пальцы на мгновение коснулись сначала лба девушки, потом - Найррэ. Молодой воин улыбнулся.
- Так было всегда. Верно?