воскресенье, 06 марта 2011
01:50
Доступ к записи ограничен
forever nowhere
Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра
суббота, 05 марта 2011
forever nowhere
спать - лекарство - спать - лекарство - спать...
и яблоки закончились.((
и яблоки закончились.((
forever nowhere
Есть такие моря, где ночами вода светится - зачерпнешь в горсть, а у тебя в ладонях зеленоватое мерцание соленых капель. Над этими морям небо - зеленое и старое, становящееся прозрачным к полудню, а на закате пылающее изумрудом. И солнце над этими морями и в этом небе - диск старой бронзы, усталый и тусклый.
...и дальше
...и дальше
forever nowhere
Вы все еще сомневаетесь в том, что я идиот?
37,5, насморк и больное горло.
А я уж было понадеялся ><
37,5, насморк и больное горло.
А я уж было понадеялся ><
пятница, 04 марта 2011
forever nowhere

четверг, 03 марта 2011
forever nowhere
Босиком по песку
ссылки на главы о.о""
forever nowhere
среда, 02 марта 2011
forever nowhere
Нам бы день простоять, да ночь продержаться.
а чудесный существий сделал мне аватарок. кому похвастаться?)
forever nowhere
А я только понадеялся, что все прошло... *осуждает собственное больное горло*
вторник, 01 марта 2011
forever nowhere
Рыжий - смешной дурак ^_^"
Он в пятый раз вскипятил чайник, забыл и... и еще тут аватарка, которую я никому не покажу, бе-бе-бе))
Он в пятый раз вскипятил чайник, забыл и... и еще тут аватарка, которую я никому не покажу, бе-бе-бе))
forever nowhere
А мир давно посходил бы с ума, не будь у него весны. Самой прозрачной и звонко-зеленой. И мы бы, наверное, были не мы, без ветра, сдувающего шляпы и щекочущего щеки так неловко и невесомо. И без луж, глубоких и синих, синее, чем небо над головами, и юбок, из под которых девичьи коленки - как ландыши в лесу, нахально и смешливо. Без ночей, когда сон бабочкой вокруг лампы порхает, и все никак не сядет на руку, щекоча усиками дремоты кожу. Без смеха, самого легкого и искреннего, и колкого льда на реке, который корабликами к горизонту, а над водой - птицы, лохматые и шальные.
Весна же.
Весна же.
понедельник, 28 февраля 2011
forever nowhere
Сегодня воздух пах весной. Вот так вот.
А в детстве я верил, что тепло приходит тогда, когда люди начинают с себя снимать зимнюю одежду.)
p.s. хочу аватаа-а-а-арок...)
А в детстве я верил, что тепло приходит тогда, когда люди начинают с себя снимать зимнюю одежду.)
p.s. хочу аватаа-а-а-арок...)
forever nowhere
надо побыстрей покупать билеты в первопрестольную на весну. а то у меня тут траты пошли опять какие-то: вот только что сдох адаптер от ноута снова, агрр.(
25-26 или 2-3?
у меня лапа так и не поднялась кое о чем одного человека спросить( Фей, я дурак ><"""
25-26 или 2-3?
воскресенье, 27 февраля 2011
forever nowhere
Арррр.))) Две порции энергетика, неисчислимое количество кофе по-турецки, солнце-весна-люди, я-спал-три-часа, все прекрасно. )))))))))
p.s. я поборол в который раз свою боязнь людей, побывав сегодня игротехником на игре, где в реале знал всего одного человека... с которым увидился один раз и пару дней назад. уда-а-аачно побывав.))))
а еще я пополнил коллекцию комплиментов себе любимому, которые мне особо нравятся)))
*счастливый-неадекватный))*
p.s. я поборол в который раз свою боязнь людей, побывав сегодня игротехником на игре, где в реале знал всего одного человека... с которым увидился один раз и пару дней назад. уда-а-аачно побывав.))))
а еще я пополнил коллекцию комплиментов себе любимому, которые мне особо нравятся)))
*счастливый-неадекватный))*
суббота, 26 февраля 2011
forever nowhere
Черт. И ведь гипотетическому начальству не объяснишь, что я пришел на собеседование с рюкзаком не потому, что я какой-то суровый... или не серьезный, а потому что я сразу после собеседования хватаю ноги в руки и мчусь на игру.
><"
><"
forever nowhere
Серо-голубые волны мягко облизывают острые камни Чаячьего острова, а ветра над ним никогда не стихают, шелестя сухой травой и катая рыбью чешую по желтоватому песку. Солнце держит остров между своих ладоней почти круглый год, но, когда оно убирает их, злые шторма, встрепанные и вечно голодные, набрасываются на маленький клочок земли, заливают его соленой водой и застилают берег зелеными пучками водорослей.
В июле воздух наполняет детским смехом, а еще через месяц ветра ласково помогают высохнуть молодым крыльям и поднимают детей к тронутому редкими облаками небу.
А у Короля-чайки перья серебристо-серые, желтоватые глаза и сердце, не знающее страха. Он поднимается выше всех и может задеть кончиком крыла самые холодные и мрачные тучи, может промчаться над штормовым морем и достать жемчуг с самых глубин для ожерелья своей королевы.
У Короля-чайки в глазах плещется смелость, но у неё вкус печали.
Старая Ведьма-Тюлень предсказала беду королю, предсказала на границе весны и зимы, когда воздух был звонким и прозрачным, и утром трава застывала, схваченная бело-голубой изморозью.
"С того момента, как ветер распахнет крылья твоего сына, не спуститься ему больше на землю. Ведь если спустится он, то потеряет дорогу к небу и к своему народу".
Плачет королева Чаячьего острова, и король обнимает её сильным серебристо-серым крылом. Их сын красив и смел, у него в сердце - осколок солнца, и в глазах отразилось небо. Их сын обгоняет молнии и дружит с китами, но никогда не спускается к камням своего острова - ему запретили.
Он живет в небе. Он дышит небом. Он умрет в небе.
Плачет королева, ведь даже её сыну нужна земля, на которой он был рожден.
А на далеком острове танцует по песку Кати-рыбачка, отщелкивает пальцами быстрый ритм. Хэй-хэй! Пляшут по плечам тугие смоляные кудряшки, и полны глаза смеха и морской соли. Вокруг сидят её друзья, и всхлипывают под смычком струны скрипки, а флейта все никак не угонится ни за своей деревянной подругой, ни за маленькими загорелыми ногами смешливой рыбачки.
Принц-чайка кружит над ними, завистливо смотрит вниз, где трещат дрова, подбрасывая к вечернему небу россыпи золотых искр, и где пахнет дымом и рыбой, и переплетаются музыка и смех. И где пляшет, подобрав ярко-красную юбку, Кати-рыбачка, чьи пальцы тонкие и ловкие, и на чьих запястьях блестит серебро браслетов.
Принц-чайка плачет и улетает обратно, домой, чтобы весь день кружить над островом, чьих камней ему не коснуться, а вечером улететь туда, где передают по кругу флягу с домашним вином и рассказывают истории про морских духов.
- Иди сюда! - на ладони Кати-рыбачка держит хлеб и протягивает руку вперед. Сейчас вечер, и солнце алой свечой плавится на западе, протянув к берегу длинную косу, по которой хочется идти и идти - хоть на край морей, хоть за край.
Кати-рыбычка смеется и ждет, а над её головой мечется и плачет Принц-чайка, которому с момента, когда его крыл коснулся ветер и понес к небу, повелели не спускаться к земле, не касаться её.
И вновь, как и все вечера до этого, волны принимают хлеб, а чернокудрая и загорелая уходит танцевать, а серебристый и смелый кружит над ней, мечтая - вместе, взяв за руку, так же!
- Я больше не буду танцевать, - говорит Кати-рыбачка. Она сидит на холодном песке, и ноябрьский ветер ерошит завитки волос. - Скоро придут морозы, и до весны мы не будем приходить на берег, чтобы Зима не обожгла наши губы своим дыханием и не сжала в ладони сердца.
Ей на плечо опускается легкое перо, а ветер подхватывает жалобный крик. Принц-чайка знает - он не доживет до весны, когда подуют теплые ветра, и над берегом далекого острова вновь разольется мелодия скрипки и флейты.
- Но я сегодня станцую последний раз, - Кати-рыбачка поднимается на ноги и снимает туфли. И идет по выцветшему песку, и босые ноги оставляют следы. Прибой играет ей свою песню, и смешливая танцует, раскидывая руки, как птица, как маленькая птица с черно-красными перьями.
- Станцую - для тебя! - смеется Кати-рыбачка.
А Принц-чайка уже коснулся песка, и бежит к ней, увязая босыми ногами в холодном песке. Бежит, разметав по плечам серебро волос. А у Кати-рыбачки в глазах - прозрачные и соленые, как морская вода, слезы.
- Не плачь, - говорит босоногий и стирает мелкие капли с загорелой щеки.
- Ты замерзнешь, - смеется чернокудрая и обнимает бледные щеки.
- Идем, - шепчет Кати-рыбачка, - идем, и я буду звать тебе Элли.
- Постой, - Элли-танцор снимает с плеча перо и сдувает его, чтобы подхватили ветра и унесли к Чаячьему острову, и чтобы не плакала его королева, и чтобы в глазах Короля-Чайки разошлись тучи печали. Ведь теперь их сын смеется и ходит босиком по песку, и в ладони сжимает тонкие пальцы смешливой Кати, которая сошьет ему голубую рубашку и заплетет серебро волос в косы, а ночью - поцелует, сладко и капельку солоно...
В июле воздух наполняет детским смехом, а еще через месяц ветра ласково помогают высохнуть молодым крыльям и поднимают детей к тронутому редкими облаками небу.
А у Короля-чайки перья серебристо-серые, желтоватые глаза и сердце, не знающее страха. Он поднимается выше всех и может задеть кончиком крыла самые холодные и мрачные тучи, может промчаться над штормовым морем и достать жемчуг с самых глубин для ожерелья своей королевы.
У Короля-чайки в глазах плещется смелость, но у неё вкус печали.
Старая Ведьма-Тюлень предсказала беду королю, предсказала на границе весны и зимы, когда воздух был звонким и прозрачным, и утром трава застывала, схваченная бело-голубой изморозью.
"С того момента, как ветер распахнет крылья твоего сына, не спуститься ему больше на землю. Ведь если спустится он, то потеряет дорогу к небу и к своему народу".
Плачет королева Чаячьего острова, и король обнимает её сильным серебристо-серым крылом. Их сын красив и смел, у него в сердце - осколок солнца, и в глазах отразилось небо. Их сын обгоняет молнии и дружит с китами, но никогда не спускается к камням своего острова - ему запретили.
Он живет в небе. Он дышит небом. Он умрет в небе.
Плачет королева, ведь даже её сыну нужна земля, на которой он был рожден.
А на далеком острове танцует по песку Кати-рыбачка, отщелкивает пальцами быстрый ритм. Хэй-хэй! Пляшут по плечам тугие смоляные кудряшки, и полны глаза смеха и морской соли. Вокруг сидят её друзья, и всхлипывают под смычком струны скрипки, а флейта все никак не угонится ни за своей деревянной подругой, ни за маленькими загорелыми ногами смешливой рыбачки.
Принц-чайка кружит над ними, завистливо смотрит вниз, где трещат дрова, подбрасывая к вечернему небу россыпи золотых искр, и где пахнет дымом и рыбой, и переплетаются музыка и смех. И где пляшет, подобрав ярко-красную юбку, Кати-рыбачка, чьи пальцы тонкие и ловкие, и на чьих запястьях блестит серебро браслетов.
Принц-чайка плачет и улетает обратно, домой, чтобы весь день кружить над островом, чьих камней ему не коснуться, а вечером улететь туда, где передают по кругу флягу с домашним вином и рассказывают истории про морских духов.
- Иди сюда! - на ладони Кати-рыбачка держит хлеб и протягивает руку вперед. Сейчас вечер, и солнце алой свечой плавится на западе, протянув к берегу длинную косу, по которой хочется идти и идти - хоть на край морей, хоть за край.
Кати-рыбычка смеется и ждет, а над её головой мечется и плачет Принц-чайка, которому с момента, когда его крыл коснулся ветер и понес к небу, повелели не спускаться к земле, не касаться её.
И вновь, как и все вечера до этого, волны принимают хлеб, а чернокудрая и загорелая уходит танцевать, а серебристый и смелый кружит над ней, мечтая - вместе, взяв за руку, так же!
- Я больше не буду танцевать, - говорит Кати-рыбачка. Она сидит на холодном песке, и ноябрьский ветер ерошит завитки волос. - Скоро придут морозы, и до весны мы не будем приходить на берег, чтобы Зима не обожгла наши губы своим дыханием и не сжала в ладони сердца.
Ей на плечо опускается легкое перо, а ветер подхватывает жалобный крик. Принц-чайка знает - он не доживет до весны, когда подуют теплые ветра, и над берегом далекого острова вновь разольется мелодия скрипки и флейты.
- Но я сегодня станцую последний раз, - Кати-рыбачка поднимается на ноги и снимает туфли. И идет по выцветшему песку, и босые ноги оставляют следы. Прибой играет ей свою песню, и смешливая танцует, раскидывая руки, как птица, как маленькая птица с черно-красными перьями.
- Станцую - для тебя! - смеется Кати-рыбачка.
А Принц-чайка уже коснулся песка, и бежит к ней, увязая босыми ногами в холодном песке. Бежит, разметав по плечам серебро волос. А у Кати-рыбачки в глазах - прозрачные и соленые, как морская вода, слезы.
- Не плачь, - говорит босоногий и стирает мелкие капли с загорелой щеки.
- Ты замерзнешь, - смеется чернокудрая и обнимает бледные щеки.
- Идем, - шепчет Кати-рыбачка, - идем, и я буду звать тебе Элли.
- Постой, - Элли-танцор снимает с плеча перо и сдувает его, чтобы подхватили ветра и унесли к Чаячьему острову, и чтобы не плакала его королева, и чтобы в глазах Короля-Чайки разошлись тучи печали. Ведь теперь их сын смеется и ходит босиком по песку, и в ладони сжимает тонкие пальцы смешливой Кати, которая сошьет ему голубую рубашку и заплетет серебро волос в косы, а ночью - поцелует, сладко и капельку солоно...
пятница, 25 февраля 2011
forever nowhere
forever nowhere

1. привет. я рыжий беззалаберный романтичный идиот, который сейчас смотрит в окно, слушает птиц и болтает ногами вместо того, чтобы пойти заняться чем-то полезным о.о
2. полагаю, первой любовью был Бильбо Бэггинс года так в четыре. Может, конечно, и Танис Полуэльф несколько позже. Или Майлз Форкосиган лет в одиннадцать. Полагаю, что да.
3. у меня самые лучшие родители на свете. Красивый, умный и морской папа, на которого я очень похож. И мама, которая по-любому дитя индиго и пассионарий. Она меня, в принципе, отвела за ручку к ролевикам. А папа научил играть в "возрождение эрафии". я их очень-очень люблю.